самом японском кабинете нет единой точки зрения на  характер  военного
союза с Германией и Италией.
     Рихард спешно связался с Одзаки. Необходимо знать, каков характер
разногласий  в  кабинете  Хиранума.  Одзаки  дал  исчерпывающий ответ:
Гитлер хочет втянуть Японию в войну с  Англией  и  Францией  в  первую
голову.  Таково  основное содержание пакта.  Военный министр Итагаки и
министр финансов Икэда,  опираясь на послов Осиму и Сиратори, советуют
принять   гитлеровский   проект   без   всяких  оговорок.  Но  министр
иностранных дел Арита и военно-морской министр Ионаи  не  решаются  на
открытый разрыв с западными странами и предлагают сузить пакт до такой
степени,  чтобы он применялся лишь против  Советской  России,  ибо  по
экономическим причинам Япония не в состоянии выступить против Англии и
Франции.
     С отставкой  Коноэ  Одзаки  не  утратил  позиций в высших сферах.
Принц не считал свой уход с поста  окончательным,  надеялся  в  скором
времени вернуться,  а потому "группа завтрака" продолжала действовать.
Теперь собирались в доме секретаря кабинета министров  и  министерства
иностранных  дел  Кинкадзу  -  сына  графа Сайондзи.  Молодой Сайондзи
смотрел на Одзаки с глубоким восхищением,  был привязан  к  нему  всем
сердцем.  И хотя Коноэ находился в отставке, он оставался приближенным
императора,  и окружение принца - личный секретарь Усиба,  советник по
делам Китая Инукан Кэн,  крупные политические деятели Кадзами,  Гото -
пользовалось огромным  влиянием.  При  содействии  друзей  Одзаки  был
назначен  советником  в токийский отдел исследования Южно-Маньчжурской
железной дороги.  Этот концерн представлял  своеобразную  "империю"  в
империи,  оказывал большое влияние на политику правительства.  Так,  в
телеграмме от 11 мая  1938  года  начальник  штаба  Квантунской  армии
генерал  Тодзио  отмечал  особые  заслуги  концерна ЮМЖД "в проведении
политики  в  Манчжоу-го  и  в  подготовке  военных   действий   против
Советского  Союза".  На  отделение  Одзаки  возлагалась задача изучать
положение в Манчжурии и Советском Союзе. На новой службе Одзаки всегда
был осведомлен в такой же степени, как иной член кабинета.
     Связанный с посольствами Англии,  Франции,  США,  Бранко  Вукелич
приносил   известия,   характеризующие  отношение  названных  стран  к
японо-германо-итальянским переговорам.  Все та же старая, унылая песня
соглашателей,   подстрекателей.   Нет,  они  ничего  не  имеют  против
японо-германо-итальянского  военного  союза,  если  его  острие  будет
нацелено на СССР...
     Английский посол Крейги помчался к японскому министру иностранных
дел  и  стал  допытываться,  против кого будет направлен военный пакт.
Арита заверил посла:  Япония стремится ограничить пакт  антисоветскими
рамками.  Крейги  успокоился,  но  все-таки  заявился  к  Отту  и стал
доказывать ему,  что если Япония примет предложение  Берлина,  то  это
никому  не принесет пользы.  Отт сообщил в Берлин:  "Английский посол,
который  чрезвычайно  взволнован,  недавно  обрисовал   мне   японскую
политику  в  отношении  пакта  как  неверную  дорогу,  которая сделает
чрезвычайно напряженными отношения с Англией".  Американский посол Грю
доносил  госдепартаменту,  что  "основной  вопрос  заключается в сфере
применения предполагаемого соглашения:  будет ли оно направлено только
против  России  или,  быть  может,  и против других стран".  Грю делал
вывод:  для  агрессии  Японии  против  Советского   Союза   "создалась
благоприятная   обстановка,  особенно  после  заключения  европейскими
государствами соглашения в Мюнхене".
     Политическая атмосфера  накалялась  все  больше  и  больше.  Макс
Клаузен  едва  успевал  передавать  радиограммы.   Но   самая   первая
радиограмма,  которую Макс передал, была посвящена годовщине Советской
Армии:  "Мы стоим на своем посту и вместе с вами встречаем праздник  в
боевом настроении".
     С обостренным вниманием  следил  Зорге  за  всеми  эволюциями  на
Вильгельмштрассе   и   в   Токио.  Хищники  делают  еще  одну  попытку
договориться...  Но удастся ли им  развязать  слишком  уж  тугой  узел
противоречий?..  Рихард  не верил в чудеса.  А так как он глубоко знал
все слабости Японии,  то не верил также тому,  что  барон  Хиранума  в
состоянии разрубить этот узел. Да и никто не смог бы его разрубить...
     Переговоры безнадежно затягивались.  В марте пришла телеграмма от
Риббентропа.  Рихард  ее  сфотографировал.  Да,  переговорам  не видно
конца.  Японцы всячески стараются обойти германские  предложения.  Они
придумали   компромиссную  формулу:  СССР  следует  признать  основным
объектом нападения;  что же касается Англии и Франции, то пусть каждый
участник  пакта  сам  решает,  стоит  ли выступать против них в данный
момент.  Осима и Сиратори  взбунтовались,  даже  не  желают  обсуждать
токийский вариант, грозятся уйти в отставку. Риббентроп заявляет: если
японское   правительство   не   присоединится   к    военному    союзу
безоговорочно, то Германия вступит в союз с одной Италией и, возможно,
пойдет даже на заключение договора с Россией.
     Но угрозы,  кажется,  не подействовали.  На словах барон Хиранума
клянется:  Япония полна твердой  решимости  стать  плечом  к  плечу  с
Германией  и  Италией;  через  Отта  направил  обращение к Гитлеру,  в
котором  обещает  оказывать   Германии   и   Италии   политическую   и
экономическую  помощь,  но в то же время говорит,  что при сложившихся