дальневосточной
оккупации 1918—1922 годов и смыть пятно с мундира «непобедимой» японской армии. 
В
Москве после оккупации Маньчжурии и наращивания сил своей дальневосточной
группировки войск тоже готовились к тому, чтобы смыть позор проигранной русско-
японской войны и вернуть все утерянное: южный Сахалин, Курилы, КВЖД и 
доминирующее
влияние в Северной Маньчжурии.
Готовились серьезно и основательно. Создавали военно-промышленный комплекс в
Дальневосточном регионе, чтобы во время будущей русско-японской войны не 
зависеть от
перебросок по единственной Транссибирской магистрали. Авиационные заводы в 
Иркутске
и Комсомольске-на-Амуре так же, как и крупнейший судостроительный комплекс в 
том же
Комсомольске, тому примеры. На создание военно-промышленного комплекса в
оккупированной Маньчжурии Москва отвечала созданием такого же комплекса на 
Дальнем
Востоке. Чтобы обезопасить себя от возможных налетов японской авиации на 
Транссиб во
второй половине 1930-х, началось проектирование и строительство 
Байкало-Амурской
магистрали. Так же, как и в Маньчжурии, в глухих таежных районах подальше от
любопытных глаз агентуры японской разведки развертывалось строительство складов 
для
мобилизационных запасов на год ведения дальневосточной войны. В общем, с нашей
стороны делалось то же самое, что и по ту сторону Амура и Уссури. И ответ на 
вопрос,
актуальный и для Москвы и для Токио: у кого больше сил и средств и кто сильнее 
в
Дальневосточном регионе, должны были дать разведки. Японская разведка активно
действовала на советской территории. Обе наши разведки, политическая и военная, 
покрыли
густой агентурной сетью Маньчжурию и Корею и стремились проникнуть на японские
острова. На этом участке тайного фронта сражения были в полном разгаре и в 
1920-х, и в
1930-х годах.
От разведчиков не отставали и стратеги в генштабах Токио и Москвы. Различные
варианты японского плана «ОЦУ» – плана нападения на Советский Союз хорошо 
известны
историкам. О советских планах войны с Японией, планах не менее агрессивных, 
пока еще
ничего не известно. Не случайно в Российском государственном военном архиве 
(РВВА)
документы Оперативного управления Генштаба РККА не рассекречены даже за период 
1920-
х годов. Если бы это случилось, то на страницах печати появились бы планы войны 
с
государствами, с которыми Советский Союз поддерживал в те годы нормальные
дипломатические и добрососедские отношения. И Япония не являлась бы исключением.

Ударные группировки тяжелой и дальнебомбардировочной авиации – Авиационные 
армии
особого назначения (АОН) были развернуты в середине 1930-х в европейской части 
страны и
нацелены против западных соседей. Но точно такая же группировка АОН была 
развернута на
Дальнем Востоке на аэродромах под Владивостоком и нацелена против Японии. 
Тяжелые
бомбардировщики могли взлететь с советских аэродромов, долететь до Токио, 
отбомбиться и
вернуться обратно. Для граждан Советского Союза наличие такой группировки было 
одной
из важнейших военных тайн. Но для японского генштаба и для генштабов крупнейших
мировых держав наличие АОН у Владивостока никогда не было военной тайной, как и 
то,
что наличие такой армии было одной из составляющих наступательных, а не
оборонительных планов Советского Союза на Дальнем Востоке.
Автор считает, что сражения на тайном фронте между тремя разведками, военными
ведомствами двух стран и их генеральными штабами в 1920-х и 1930-х годах велись 
на
равных. Дипломатия обеих сторон прикрывала дипломатическим флером подготовку к
войне, сосредоточение крупных группировок, диверсии, террор, действия разведок 
на
территории друг друга. Япония была грозным хищником. Но таким же хищником был и
Советский Союз, который готовил большую войну в дальневосточном регионе не 
только для
того, чтобы вернуть потерянное в начале века, но и для того, чтобы урвать кусок,
 который
никогда не принадлежал российской империи.