после
етного, говорящего о разведывательной, подрывной и
дивер
т
начальник генштаба разослал военным атташе, аккредитованным в
сопре
н подучил перевод этого документа 23 августа с сопроводительным письмом,
подпи
а
лась идея повторить удачный опыт. Поэтому доклад Масатанэ вместе с
сопроводит льной запиской Ягоды был о правле Карлу Радеку с резолюцией Сталина: 
«т.
Радеку. Не стоит ли опубликовать, может быть с некоторыми пропусками? И. Ст.».
Радек, познакомившись с докладом, ответил 17 марта. Привожу ответ полность
1. Не зная состояния наших
ости, я стесняюсь иметь суждение о целесообразности печатанья.
Печатанье документа имеет одно преимущество: показывает
е и миру. Но это можем достигнуть и другими средствами, в то время как
напечатание вещь очень острая.
2. Если считаете нужным
щать стоит, если бы надо было выбросить для нас не подходящее, а такого не
нашел. Жду указанья.
Сердечный приве
К. Радек».
О
довало и его ответ с резолюцией: «Мой архив. И. Ст.» был положен в папку
документов политической разведки.
Радек был прав. Ничего конкр
сионной деятельности против Советского Союза в докладе не было. И публикация 
его
в открытой печати означала бы только факт успешной работы нашей разведки, 
которая
может получать документы японских военных атташе не только в Москве, но и в 
других
странах. Но так как с публикацией 4 марта ОГПУ уже «засветилось», то вряд ли 
стоило
«светиться» вторично и еще раз настораживать военного атташе и разведывательный 
отдел
японского генштаба. Внимательное изучение доклада показывает, что этот документ 
в
отличие от документа, опубликованного 4 марта, не обладал большой «убойной 
силой».
Общие рассуждения о привлечении стран мусульманского мира к борьбе против 
Советского
Союза говорили о том, что эта проблема ставилась в общем, перспективном плане 
перед
руководством японской разведки. Содержание второй главы доклада, где говорилось 
о
мерах, которые следует проводить в мирное время по линии использования 
мусульманских
государств, касалось дипломатических и экономических взаимоотношений Японии с
мусульманскими государствами, к нашей с ране отношения не имело. Но, очевидно, 
по
каким-то неизвестным пока причинам до использования этих государств в мирное 
время
против Советского Союза дело так и не дошло. Эта проблема стала актуальной 
только в
самом конце ХХ века.
В начале 1934-го
дельных с Советским Союзом странах, директиву о предоставлении соображений по
вопросу о проведении политико-стратегических мероприятий против СССР. В 
соответствии
с этой директивой военный атташе Японии в Москве подполковник Кавабэ направил
начальнику генштаба докладную записку о плане политико-стратегических 
мероприятий.
Документ был направлен в Токио в апреле с грифом: «Чрезвычайно секретно. экз. № 
3 (из
четырех)».
Стали
санным зампредом ОГПУ Яковом Аграновым. Первый раздел документа касался
национальностей, входящих в состав Советского Союза, и являлся дополнением к 
донесению
от октября 1933 года – «Изучение национального вопроса в Советском Союзе».
Подполковник давал свои характеристики украинцам, белорусам, грузинам, рмянам,
казахам, татарам. Любопытна его характеристика горных племен Кавказа: «… 
чеченцы,
черкесы, осетины и другие горные племена весьма малочисленны и в политическом
отношении серьезного значения не имеют, но они отличаются высоким чувством
национального достоинства и тягой к независимости; стойко сохраняют свою 
самобытность,