главе
страны стояли другие трезвомыслящие люди, которые учитывали Пекинскую конвенцию
1925 года, вывод японских войск с северного Сахалина и установление 
дипломатических и
добрососедских отношений со своим северным соседом. В этих условиях, с учетом
международного престижа империи, ни о каком внезапном военном конфликте с 
Советским
Союзом не могло быть и речи. И это хорошо понимали и в Токио, и в Москве. Тем 
более что
никакого реального союзника в Европе пока еще не было, а начинать в одиночку 
новую
интервенцию, хорошо помня о результатах предыдущей, было боязно.
Поэтому все варианты плана «ОЦУ», во всяком случае до втор
о рассматривать как обычные штабные разработки, которые хорошо выглядят на
бумаге и очень далеки от действительности. Подобными разработками в межвоенные
десятилетия занимались все генштабы крупнейших государств мира. В тиши 
генштабовских
кабинетов разрабатывались планы войны на все случаи жизни. И Штаб РККА в этом
отношении не являлся исключением. В Москве планировались варианты 
наступательной
войны против государств, с которыми в то время поддерживались нормальные
добрососедские отношения. Так что отношения, например, с Ираном и Афганистаном,
поддерживались, а планы войны на всякий случай разрабатывались. И никого в 
Штабе РККА
это не смущало, и никто не высказывал протестов. Просто командиры оперативного
управления занимались своим делом и своей работой, очевидно, чтобы не потерять
квалификацию при разработке в будущем более серьезных планов войны.
1
илось к важным мероприятиям, которые должны были на годы вперед определить
обстановку на азиатском континенте и повлиять на судьбу многих стран. Через 
девять лет
после того, как японские солдаты были вынуждены уйти из Приморья, в Токио снова 
решили
попробовать закрепиться на континенте. Но на этот раз в точном соответствии с
положениями меморандум Танака решили начать с Маньчжурии. Японской армии был
нужен большой плацдарм на континенте, где можно было бы развернуться и создать 
базу
агрессии: разместить крупную ударную группировку и создать сеть аэродромов для
формирования мощного воздушного кулака, способного решать оперативные задачи.
Квантунский полуостров, полученный в аренду после русско-японской войны, был 
забит
войсками Квантунской армии и не годился для этих целей. И взоры японских 
генералов в
Токио и Порт-Артуре все чаще устремлялись за его пределы на бескрайние просторы 
Китая.
Три китайские провинции – Хэйлунцзян, Гирин и Ляонин – составляли обширный
Северо-Восточного Китая. Здесь проживали десятки миллионов жителей, были
богатые залежи угля, железной руды и других полезных ископаемых, так 
необходимых
островной империи для ведения захватнических войн. На севере по Аргуни и Амуру 
и на
востоке по Уссури Маньчжурия граничила с Советским Союзом, на западе – с МНР и
китайской провинцией Жэхэ, на юге по реке Ялу – с Кореей, в то время колонией 
Японии.
Если посмотреть на крупномасштабную карту Маньчжурии, то можно увиде
нодорожную маги траль, прорезающую всю ее территорию с северо-запада на юго-
восток. Начинаясь у пограничной станции Маньчжурия, магистраль через Харбин 
проходит
к Владивостоку. От Харбина по территории южной Маньчжурии через Мукден к 
Дальнему и
Порт-Артуру была проложена другая железнодорожная магистраль. Обе дороги были
построены Россией и обошлись русскому народу в сотни миллионов рублей. 
Китайско-
Восточная железная дорога (КВЖД) к началу 1930-х годов принадлежала Советскому 
Союзу
и находилась под совместным советско-китайским управлением. Это было 
коммерческое
предприятие, доход от которого распределялся между советским и китайским
правительствами. Дорога е должна была использоваться военных ел х. Южно-
Маньчжурская железная дорог (ЮМЖД) пос е русско-японской войны 1904—1905 годов
принадлежала Японии, и ее охрану несли специальные батальоны японских охранных 
войск.
На Ляодунском полуострове были размещены отборные части островной империи, 
отлично
вооруженные и обученные. Это была Квантунская армия – передовой отряд для 
будущих
завоеваний.
В нача
н в ц я
а л