, который должен был возглавить ее японский филиал и таким
образ
р у
и
и иди к нам“. „Яков арестован“, – сказали они при встрече. Его выдал китаец,
котор
я француженки благополучно. В Москве она была
опред
ай. Такие вот накладки бывают у разведчиков. Побывала она вместе с Зорге и на
радиоквартире. Рация была в рабочем состоянии, и, по ее мнению, радист не 
выходил в эфир,
опасаясь пеленгаторов. Версия малоубедительная, так как в начале 1935-го года 
серьезной
пеленгаторной службы в Японии еще не было. По всем имеющимся источникам, 
перехват
радиограмм группы «Рамзай» начался в 1937-м, а первые немецкие пеленгаторы 
появились в
Японии в 1938-м году.
К сожалению, усилия шанхайской резидентуры и ее резидента Якова Бронина создать
надежно действующую параллельную «рамзаевской» резидентуру в Японии не 
увенчались
успехом. Попытка организовать фирму для торговли между Шанхаем и Японией
провалилась. Разведчик
ом легализоваться в Японии, попал под подозрение китайской контрразведки. Ему
пришлось исчезнуть из Шанхая и распрощаться с надеждой поработать в Японии. 
Попытки
использовать китайскую колонию в Японии тоже не привели к серьезным ез льтатам.
Возможно, что в дальнейшем при более основательной и кропотливой работе удалось 
бы
создать агентурную сеть на островах. Но пока были только первые шаги: 
формировались
отдельные группы, в Японию посылались одиночные агенты, налаживалась связь 
между
Китаем и островами. По опыту группы «Рамзай», нужно было несколько лет, чтобы 
новая
агентурная сеть начала эффективно работать. И тут в дело вмешался тот случай, к 
которому
всегда должен быть готов любой разведчик. Шанхайский резидент Разведупра был
арестован.
Вот как об этом пишет в воспоминаниях его жена: «Вечер мы провели в гостях у
товарища, отъезжавшего в Москву. Расходились в разные стороны. Домой я 
вернулась одна.
Позже позвонил легальные товарищи, спросили, дома ли муж. Я ответила, что нет. 
„Тогда
бросай все
ый работал на нас. При Якове не было документов, по которым можно было бы
выяснить, где и под каким именем он жил в Шанхае, – предатель же не знал этого. 
Зато при
Якове нашли несколько фальшивых паспортов, которые он по оплошности взял с 
собой.
Личность и адрес его могли в конце концов установить, полиция могла взломать 
сейф и
тогда… В условиях военного времени ему грозила виселица…» Сразу же началась
локализация провала. Эля переехала в другое место. Были извещены, отозваны и 
спрятаны
все, кому грозила опасность. Вся агентура шанхайской резидентуры была 
законсервирована.
У Бронина не было квалифицированного заместителя, и его арест означал 
прекращение
деятельности резидентуры. Были, очевидно, прекращены и все мероприятия по 
созданию
агентурной сети в Японии. По воспоминаниям Эли Брониной, несмотря на скудость
обвинений и на то, что личность ее мужа так и не была установлена, его 
приговорили к 15
годам тюрьмы и отправили в Ханькоу (Ухань) в тюрьму, которая была известна 
особо
тяжелыми условиями для заключенных.
Дальнейшая судьба Эли Брониной была удачной. В одну из темных, дождливых ночей
ее доставили в порт. Здесь в потемках на руках по шатким мосткам два офицера 
подняли
разведчицу на корабль, вскоре после этого вышедший в море в направлении 
Владивостока.
Дальневосточная эпопея закончилась дл
елена в кадры Красной Армии и зачислена состоящей в распоряжении Разведупра
(Приказ НКО по личному составу № 00562 от 22 июля 1936 года). В мае 1936-го за
разведывательную работу в Китае она была награждена орденом «Красная Звезда» и 
ей было
присвоено воинское звание лейтенант. Ее способности разведчицы, знание языков и
шифровального дела были использованы еще раз во время гражданской войны в 
Испании.