йских товаров. Последовали почти повсеместные 
погромы и избиения евреев. Уже давно боевым кличем нацистов стала фраза: "Пусть 
сдохнут евреи!" 

1 апреля штурмовики и эсэсовцы рассыпались по улицам Берлина, собирая вокруг 
себя толпы и натравливая их на евреев, избивая всех, кто встречался на пути, 
громя и грабя магазины еврейских владельцев, избивая их хозяев и служащих, в 
ресторанах и кафе отыскивали посетителей еврейской национальности и выставляли 
их на улицу. Воссоздание в стране атмосферы средневековых погромов вызвало 
волну гнева и осуждения во всем цивилизованном мире. 

Подобный разгул насилия отнюдь не был чем-то случайным и стихийным, как это 
могло показаться. "Следует постоянно учитывать слабости и звериные черты 
человеческой натуры", - отмечал Гитлер. Такой расчет, построенный на 
использовании самых низменных сторон человеческого характера, широко внедренный 
в практику нацизма, нашел свое выражение прежде всего в массовом разгуле 
антисемитизма, неотделимого от нацизма. Однако операция, начатая 1 апреля, 
послужила своего рода ширмой: пока взоры всех были обращены на то, что 
происходило на улицах, был издан еще один декрет, который вскоре, 7 апреля, был 
дополнен другим; то были первые шаги по централизации государственного 
управления рейхом. Парламенты всех земель, за исключением Пруссии, были 
распущены этими декретами. Вместо них всеми полномочиями облекались 
рейхсштатгальтеры, то есть представители центральной власти на местах, 
отобранные лично Гитлером. Эти исключительной важности меры были направлены на 
пресечение любых попыток оказать сопротивление решениям центральной власти, как 
это имело место в некоторых ландтагах, и в частности в Баварии. "Наместники 
центральной власти" получили право отстранять от занимаемых должностей 
чиновников в случае их несоответствия требованиям "чистоты арийской расы" или 
отхода от политических установок нацистов. 

После всех этих мер предосторожности "Комитет национального действия" 
нацистской партии принял постановление о роспуске начиная с 21 апреля 28 
отраслевых и территориальных союзов, входивших во Всеобщую конфедерацию труда. 
Имущество этих организаций было конфисковано, руководство арестовано вместе с 
директорами Немецкого трудового банка. Остальные профсоюзные конфедерации никак 
не реагировали на подобные действия. 

На 1 мая Гитлер намечал проведение "национального праздника труда". В 
преддверии этого события нацисты вступили в переговоры с руководством свободных 
профсоюзов, иначе говоря, с теми, кто еще оставался в составе руководства из 
числа социалистов и католиков. Переговоры велись вежливо, но очень жестко. 
Нацисты требовали привлечь широкие профсоюзные массы к участию в демонстрации, 
организованной нацистской партией по случаю первого праздника нового режима. 
Речь якобы шла об укреплении рабочей солидарности, объединении всех трудящихся 
в духе общенационального братства. По утверждению нацистов, это было не столько 
политическое, сколько социальное мероприятие, которое должно было стать 
праздником всеобщего примирения. Имелось в виду, что зарплата за этот день 
будет выплачена, как за обычный рабочий день, и все, кто примет участие в 
демонстрации, получат возмещение транспортных расходов и расходов на оплату 
питания. 

Политическая наивность или трусость? Кто сможет сказать? Но профсоюзное 
руководство дало свое согласие. 

1 мая миллион немецких трудящихся собрался на бывшем военном плацу в 
Темпельгофе. Гитлер выступил перед ними с прекрасной речью, в которой взывал к 
Богу и призывал рабочие массы к трудовым успехам. А на следующий день в 10 
часов утра отряды штурмовиков и полиции заняли штаб-квартиры всех профсоюзов, 
народные дома, редакции профсоюзных газет, кооперативов, а также Трудовой банк 
и все его отделения на местах. 

Гестапо, создание которого в Пруссии было официально оформлено декретом, 
подписанным Герингом 6 апреля, в эти дни впервые действовало в Берлине под 
своим новым названием. Занесенные в специальные списки профсоюзные руководители,
 за которыми уже несколько дней велась тщательная слежка, были арестованы дома 
или в тех местах, где они нашли временное пристанище. Лейпарт, руководитель 
реформистских профсоюзов, Гроссман, Виссель - всего 58 профсоюзных лидеров были 
задержаны "для обеспечения их безопасности". На архивы профсоюзов, на все их 
банковские счета, включая пенсионный фонд и фонд взаимопомощи, был наложен 
арест. 

В тот же день специальный "Комитет действий в защиту немецких трудящихся", 
руководимый доктором Леем, "принял на себя руководство" профсоюзами всех 
направлений, которые попали таким образом в подчинение заводским партийным 
комитетам нацистов. 

Так профсоюзы, насчитывающие около 6 млн. членов, располагавшие профсоюзным 
бюджетом, достигавшим ежегодно 184 млн. марок, оказались разгромленными, не 
оказав ни малейшего сопротивления. 

4 мая Лей объявил о создании "Германского трудового фронта" и введении 
специальным декретом принудительного труда. 

Фронт, членство в котором стало обязательным, являлся огромным пропагандистским