ь в поту, с 
блуждающим взглядом, производил впечатление психически ненормального. Когда его 
окликнули, он поднял руки вверх и дал себя обыскать без сопротивления. В 
карманах у него нашли голландский паспорт, нож и несколько грязных бумаг. 
Скранович набросил ему на плечи одеяло и отвез в полицейскую префектуру на 
Александерплатц. 

Человек спокойно назвал себя: Маринус ван дер Люббе, родившийся 13 января 1909 
года в Лейдене, безработный, подданный Нидерландов. 

Как только стало известно о пожаре, радио объявило новость: "Коммунисты 
подожгли рейхстаг". Еще до начала расследования стало известно, что поджечь 
рейхстаг могли лишь коммунисты. В ту же ночь начались репрессии. Сразу же были 
обнародованы так называемые "чрезвычайные законы от 28 февраля", принятые "для 
защиты народа и государства" и подписанные старым маршалом. 

Наиболее тяжелый удар был нанесен по коммунистической партии, но и все газеты 
социал-демократов оказались также запрещенными. Так называемые "Декреты 
общественного спасения" отменяли большинство конституционных свобод: свободу 
прессы, собраний, неприкосновенность жилища, личности, переписки. 

Проведение в жизнь чрезвычайных законов ставило немецких граждан в полную 
зависимость от нацистского полицейского произвола. В любой ситуации полицейские 
могли действовать по своему усмотрению, не опасаясь ответственности, получали 
возможность проводить тайные аресты, бессрочные задержания без предъявления 
каких-либо обвинений, без доказательств, без судебного процесса и без адвокатов.
 Никакие правоохранительные органы не могли вмешиваться в деятельность полиции, 
не были в состоянии потребовать освобождения арестованных и пересмотра их дел. 

Гестапо сохранит все свои прерогативы до последних дней существования 
гитлеровского режима. 

В ту же ночь начались аресты в Берлине. Под покровом темноты были арестованы "в 
превентивном порядке" 4,5 тыс. членов коммунистической партии и демократических 
организаций, находившихся в оппозиции к режиму. Полицейские, штурмовики и 
эсэсовцы действовали сообща, проводили обыски, допросы, набивали полные 
грузовики подозреваемыми, которые после недолгого пребывания в тюрьме 
нацистской партии или в государственной тюрьме отправлялись в концентрационные 
лагеря, о создании которых позаботился Геринг. 

Уже с трех часов утра аэродромы, речные и морские порты были поставлены под 
строгий контроль, а поезда обыскивались на пограничных контрольно-пропускных 
пунктах. Без специального разрешения выехать из Германии стало невозможно. 
Многие из тех, кто находился в оппозиции, смогут покинуть страну, несмотря на 
трудности, но по оппозиции в целом был нанесен сокрушительный удар. Вскоре 
насчитывалось уже 5 тыс. арестованных в Пруссии и 2 тыс. в Рейнской области. 

Новым декретом, опубликованным 1 марта, были объявлены наказуемыми 
"подстрекательство к вооруженной борьбе против государства" и 
"подстрекательство к всеобщей стачке". Именно стачки нацисты опасались больше 
всего, поскольку только всеобщая стачка могла оставаться последним грозным 
оружием в руках разобщенных левых сил. Хотя компартия была обезглавлена, а 
социал-демократы запуганы до дрожи, оставались еще профсоюзы. 

Располагая огромной массой членов и активистов, профсоюзы были способны 
преградить дорогу нацистам, парализовать страну всеобщей забастовкой. 

В Германии существовали три крупных профсоюзных объединения: Немецкая всеобщая 
конфедерация труда, наиболее мощная из всех, Независимая всеобщая конфедерация 
труда, насчитывавшая 4,5 млн. членов, и, наконец, христианские профсоюзы, 
имевшие в своих рядах 1250 тыс. человек. Немецкие профсоюзы считались в то 
время самыми сильными в мире: в профсоюзных организациях состояло 85% общего 
числа работающих по найму. Эти люди помнили, во что им обошлась война, и были 
ярыми противниками милитаризма, способного втянуть страну в новый конфликт, 
платить за который пришлось бы трудовому народу. 

Эта внушительная сила, которой располагали профсоюзы, хотя и была враждебна к 
новым властителям, не смогла пойти на риск всеобщей мобилизации, чтобы отстоять 
свое будущее и будущее всей Германии. Как и социал-демократы, профсоюзы решили 
согнуть спину и ждать развития событий. Очень скоро им придется поплатиться за 
это. 

В свой срок, среди бурных потрясений, наступил день выборов. С 30 января 
Германия жила в атмосфере террора, развязанного нацистами, обрушившими на 
население потоки своей пропаганды - пропаганды всепроникающей, сопровождавшей 
каждый шаг простых людей и каждую минуту их существования. 

Многие тысячи митингов и собраний были организованы нацистами в ходе 
предвыборной кампании. Сам Гитлер развил бурную деятельность, почти невероятную 
по своей интенсивности. Он перелетал из города в город, появляясь лишь на 
столько времени, сколько ему было необходимо для того, чтобы вдохнуть новую 
энергию в ряды своих сторонников хорошо отработанным набором жестких и туманных 
фраз. Была пущена на полную мощь созданная Геббельсом гигантская машина 
нацистской пропаганды, бьющая на внешний эффек