ва членов Президиума Центрального 
Комитета партии. Это же вменялось в вину и арестованному Павлу Судоплатову. Но 
Якову Серебрянскому припомнили еще и то, что в 1941 году один «враг народа» 
освободил из заключения другого «врага». Что, мол, заступничество Судоплатова 
спасло его от высшей меры наказания.
 Поскольку арест и обвинение самого Л.П. Берии в государственной измене явились 
результатом борьбы за власть, а Судоплатов, Эйтингон, Серебрянский и многие 
другие оказались в жерновах этой борьбы, следователи долгое время не могли 
найти никаких доказательств обвинений, предъявленных Серебрянскому и его жене, 
тем более что Полина Натановна никогда не была официальным сотрудником органов 
государственной безопасности. В 1955 году ее освободили из заключения. Умерла 
она в 1983 году, многие годы добиваясь реабилитации мужа.
 Однако в отношении Я.И. Серебрянского следствие продолжалось, хотя явно зашло 
в тупик, так как не собрало никаких доказательств. Яков Исаакович, перенесший 
до этого несколько инфарктов, в 1956 году скоропостижно умер прямо в тюрьме во 
время допроса следователем военной прокуратуры Цареградским. Для следствия это 
было находкой. Не надо было мучиться над поисками доказательств или 
признаваться в необоснованности обвинений и ареста.
 Характерно, что после смерти Серебрянского по его делу было составлено 
заключение, в котором говорилось, что никаких доказательств в заговоре Берии не 
обнаружено. В этом же заключении говорилось: нет оснований считать, что 
обвинение Серебрянского в шпионаже в 1938 году было неправильным. Тем не менее 
прокуратура, мол, обратилась в Верховный суд СССР с просьбой заменить ему 
высшую меру наказания на 25 лет тюремного заключения. И тут же приписка, что 
суд не состоялся в связи со смертью заключенного.
 Реабилитировали Я.И. Серебрянского посмертно только в 1971году, когда 
председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов узнал о его судьбе во время подготовки 
первого учебника по истории советской разведки, который начали писать по его 
указанию.
  ИГОРЬ АЛЕКСАНДРОВИЧ ЩОРС 
 Игорь Александрович Щорс родился 4 сентября 1915 года в городе 
Ново-Архангельске Кировоградской области. Он троюродный брат Щорса Николая 
Александровича, героя Гражданской войны, песню о котором хорошо помнит старшее 
поколение: «Шел отряд по берегу, шел издалека, шел под красным знаменем 
командир полка…»
 Игорь Александрович Щорс окончил Ленинградский горный институт летом 1940 года.
 После завершения учебы его направили в Школу особого назначения, где готовили 
разведчиков. Он окончил ее 21 июня 1941 года. На другой день началась Великая 
Отечественная война.
 Через неделю И.А. Щорс вместе с опытными разведчиками В. Пудиным и Н. 
Крупенниковым был вызван к начальнику диверсионно-разведывательного Управления 
НКВД СССР комиссару третьего ранга П.А. Судоплатову, который объявил им, что в 
таком составе они будут направлены в Смоленск для организации и проведения 
подпольной работы, и предложил составить легенды-биографии. После этого он 
повел их для утверждения к Б.З. Кобулову. Кобулов утвердил легенды-биографии 
Пудина и Крупенникова и забраковал легенду Щорса, поскольку тот никогда не был 
в Смоленске и не имел там никаких родственников и знакомых. Поскольку Щорс знал 
город и имел родственников в Житомире, Кобулов приказал переориентировать его 
на этот город, а в группу В. Пудина подобрать другого человека.
 Во второй половине июля 1941 года, когда немцы уже заняли Смоленск и Житомир, 
Щорс вдруг получил новое задание. Его назначили начальником цеха водоводов 
Рублевской и Черепковской станций, которые снабжали Москву питьевой водой.
 Кобулов, утверждая Щорса в новой должности, выразил надежду, что горный 
инженер справится с коммунальным хозяйством. Он спросил у Игоря Александровича, 
сколько ему надо времени для подготовки.
 — Месяц, — ответил Щорс.
 — Неделю, — констатировал Кобулов.
 На конспиративной квартире на Малой Бронной улице Щорс засел за учебники и 
пособия по коммунальному хозяйству. Оказалось, что между горным делом, которое 
Игорь Александрович Щорс прекрасно знал, и системой трубопроводов много общего 
— тот же горный отлив, та же система арматур, те же задвижки и так далее. Через 
три дня Щорс доложил, что он готов принять новое хозяйство.
 Назначение Щорса на насосную станцию было его прикрытием. Настоящая 
оперативная задача Щорса как чекиста состояла в том, чтобы подготовиться к 
подпольной работе — на случай, если немцы займут Москву. Для этой цели и была 
создана специальная группа, которой руководил Игорь Александрович. Кроме него, 
в группу входили два помощника, территориально находившиеся в районе Рублево и 
Черепково, шофер лично за ним закрепленной автомашины и радистка, сотрудница 
только что созданного управлением Судоплатова ОМСБОНа по фамилии Аристова. Она 
официально работала лаборанткой по анализу питьевой воды и среди сотрудников 
станции была известна только как жена начальника — Щорс Наталья Викторовна. 
«Жена», данная Щорсу по воле начальства, стала его настоящей женой только после 
войны, в 1946 году. Вместе они бок о бок прошли всю трудную жизнь.
 Группа Щорса должна была подготовить станцию к взрыву, если немцы войдут в 
Москву, а сам он — предложить оккупантам свои услуги. По ночам закапывали в 
нужных местах взрывчатку и бидоны с бензином. Сам Щорс имел в портсигаре 
специально сконструированное взрывное устройство. В его распоряжении находились 
две радиостанции, одна из которых была вмонтирована в спинку сиденья его 
автомобиля, а другая была расположена в квартире.
 В марте 1944 года Игоря Александровича отозвали для работы в центральном 
аппарате разведки. В это время 4-е диверсионно-разведывательное Управление НКГБ 
СССР совместно