Леонид Шебаршин 

 Рука Москвы: записки начальника советской разведки 


 ОГЛАВЛЕНИЕ 
 Зачем нужна моя работа 
 Марьина роща 
 Карачи 
 Перемена в судьбе 
 Разведшкола 
 Знакомое солнце 
 "Все документы пишутся исполнителем от руки..." 
 "Удержать мадам Ганди за юбку..." 
 "Любите ли вы театр?" 
 Тегеран 
 Подмосковные дни 
 Афганистан 
 Вверх по лестнице... ведущей вниз 
 Берлин - Прага - София - Варшава - Гавана 
 Будни и праздники 
 Кризис 
 Август 1991-го. 
 Осень 
 Приложение. Интервью с Л. Шебаршиным в советской печати. 
 Любит ли свое дерево зеленый листок? Просто - он, лишь с ним связанный,- лишь 
ему принадлежит. И пока связан, пока зелен, пока жив должен верить в свое 
родное дерево. Иначе - во что же верить? Иначе - чем же жить? 
 Михаил Осоргин. 
 ...Любезный приятель! ...буде последующее описание жизни моей не будет для вас 
таково любопытно, весело и приятно, как вы себе воображаете, то вините уже сами 
себя, а не меня; ибо мне не достанется другого делать, как пересказывать вам 
только то, что действительно со мною случилось, и вы сами, верно, того не 
похотели б, чтобы я для украшения моего сочинения или для придания ему более 
приятности стал выдумывать небылицы или затевать и прибавлять что-нибудь лишнее 
к бывшим действительно приключениям. 
 "Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков" 
 23 сентября 1991 года я последний раз вошел в просторный кабинет начальника 
Первого главного управления КГБ СССР. За окном березовая рощица, тронутая 
золотом осеннего увядания. Полки с книгами, портрет Ф. Э. Дзержинского и 
афганский пейзаж на стене, полдюжины молчащих телефонов, ни единой бумаги на 
столе. На полке фотография улыбающегося маленького мальчика. Это мой внук 
Сережа. 
 Я занимал этот кабинет с 6 февраля 1989 года, проводил в нем по 13-15 часов в 
сутки, работал в выходные дни, переживал горести и радости, читал тысячи 
документов и беседовал с сотнями людей. Здесь, как мне казалось, ощущалось 
биение сердца планеты. 
 Надо запомнить все это. Если когда-то и доведется вновь побывать в этом 
кабинете, то только в качестве гостя. 
 С утра я был на Лубянке, в основном здании комитета, и начальник секретариата 
КГБ Д. А. Лукин по телефону известил меня, что указом Президента М. С. 
Горбачева я освобожден от должности заместителя председателя - начальника 
Первого главного управления КГБ СССР. Соответствующий приказ подписан и 
председателем В. В. Бакатиным. Думается, что комитетское начальство могло бы 
найти более корректный способ сказать начальнику разведки, что его почти 
тридцатилетняя служба завершилась. Впрочем, это несущественно. 
 Я прощаюсь с делом всей своей сознательной жизни. Вот это существенно... 
 Человек в молодости не может поверить в то, что жизнь когда-то кончится. Он 
живет так, будто в удел ему отведена вечность. 
 Под старость осознание конечности земного существования становится реальностью,
 неотъемлемой и привычной частью бытия. Об этом напоминает все фотографии давно 
ушедших из этого мира родственников и друзей; книги, где умные люди былых 
времен делятся своими радостями и горестями, ведут нескончаемые споры, 
раздумывают о смысле всего сущего; напоминают об этом старинные здания, 
покинутые навсегда их обитателями. Так было, так будет впредь. 
 Случается, что служба и жизнь составляют для человека единое целое, причем все 
светлые черты того, что именуется жизнью, с течением лет все больше и больше 
подчиняются интересам службы, растворяются в ней. Неприметно для себя человек 
начинает тосковать, отрываясь от своего дела, от рабочего места, чувствует себя 
потерянным в дни вынужденного безделья, которые бывают у него так редко. 
"Успешная служебная карьера, как и преступление, карается лишением свободы", - 
иронизирует сам над собой служивый. 
 Работа, которой долгие годы занимался я и мои коллеги, интереснее, 
увлекательнее всего, на мой взгляд, что могла предложить жизнь. Так мне 
казалось, и кажется до сих пор. Жизнь - частьботы, и всегда думалось, что они 
пресекутся одновременно. 
 Не получилось. Служба кончилась, продолжается жизнь. Продолжается и то дело, 
ничтожной частичкой которого была моя работа. Это дело началось за столетия до 
моего появления на свет, оно не завершится до тех пор, пока живет Россия. Будут 
приходить все новые и новые люди, они будут умнее, образованнее нас, они будут