предела напрягает силы. Кубой руководит железная воля легендарного Фиделя. Ему 
чужды человеческие слабости. "Социализм или смерть", - сказал Фидель. 
"Социализм или смерть!" - откликнулись эхом митинги, собрания, лозунги на 
ободранных стенах гаванских домов. "Социализм или смерть!", "Будь что будет, но 
мы построим социализм!" 
 В зеленом отвесном склоне зияет черная, недавно пробитая дыра, ведущая в 
огромную естественную пещеру. В пещере работают несколько землеройных машин, 
выравнивают ее стены. Неподалеку пробитый в горе тоннель длиной около двухсот 
метров, за ним еще один тоннель. Строительство не завершено, поэтому военное 
имущество сюда пока не завозится. Хозяева объясняют превосходные тактические 
качества позиции - нанести прицельный авиационный удар по входам в пещеры и 
тоннели враг не сможет: очень крутые склоны. Если же он осмелится послать сюда 
вертолеты, то их встретит ракетный и пулеметный огонь из тщательно 
замаскированных укрытий на вершинах гор. 
 Проехав через тоннели и миновав маленький шахтерский городок, взбираемся на 
склоны горы. Там выбиты штольни, в которых хранятся торпеды. Лежат в норах 
тупорылые, одетые в серые чехлы из прорезиненной ткани морские чудовища с 
надписями на русском языке. Часть торпед вывезена поближе к морю. Ситуация 
вокруг острова накаляется, и кубинцы не исключают, что США могут нанести 
внезапный удар. 
 Совсем недавно, вскоре после "этапной встречи" (слово "исторический" у нас 
настолько затерли, что даже на все способная советская печать стала его 
стесняться) глав США и СССР на Мальте американцы легко, как муху, прихлопнули 
непокорного панамского диктатора Норьегу. Как выясняется в разговорах, Норьега 
с помощью кубинских братьев тоже готовился к народной войне против 
североамериканских империалистов, рыл тоннели, но, видимо, меньших размеров, 
создавал тайные склады оружия в горах. Все пошло прахом. Норьега оказался 
жалким трусом и сдался на милость победителя. Кубинцы говорят о нем неохотно и 
с презрением. "Но война-то замышлялась как народная? Как же получилось, что по 
милости единственного труса война не состоялась?" - "У нас на Кубе все будет 
по-другому". 
 Остров изрыт тоннелями, шахтами, штольнями. В подземных сооружениях могут 
укрываться целые дивизии с полным штатным вооружением, боевые самолеты, ракеты. 
Вся Куба поделена на полторы тысячи военных районов, и в каждом из них (это в 
дополнение к регулярным силам) созданы отряды самообороны, которые постоянно 
готовы к войне. В тоннели, шахты и т. п. вложен труд постоянно работающих 
двадцати тысяч человек, деньги, строительные материалы. Всего этого, кажется, 
хватило бы с лихвой, чтобы дать каждому кубинцу приличное жилье, которого 
сейчас он лишен, привести в порядок потрепанную красавицу - Гавану. 
Руководители думают о судьбе революции и социализма. Будущее Кубы закапывается 
в землю. 
 Подготовка к войне ведется тщательно, с вниманием к деталям, с размахом. И 
худшее, что могут сейчас сделать американцы, это воздержаться от военной 
провокации. Нападение на остров было бы триумфом революции, независимо от 
исхода схватки. Эта мысль, показалось мне, витает в умах кубинских вождей, и 
они не уклоняются от конфронтации. 
 ...Конфронтация порождает своих героев. С одним из них мы случайно (а может 
быть, так устроили кубинские коллеги) встречаемся в знаменитой таверне 
"Бодегита дель Медио" в Гаване. 
 Когда-то, в стародавние времена, "Бодегита" была местом сбора артистической и 
писательской богемы. Знаменитости пропивали здесь гонорары, вели литературные и 
политические споры, оставляли на стенах автографы. Когда-то было разрешено 
расписываться на стенах, столах, дверях, потолках всем посетителям. Стены 
"Бодегиты", увешанные старинными плакатами, фотографиями, газетными вырезками, 
мелкими банкнотами всех стран мира, изукрашены кружевом бесчисленных росписей 
карандашом, маслом, чернилами, гвоздем, вилкой. Пабло, Хуаниты, Родригесы дня 
сегодняшнего безжалостно расписываются поверх автографов Пабло и Родригесов 
вчерашнего дня. Хемингуэй был завсегдатаем "Бодегиты", пил здесь мохито - 
разбавленный ром со льдом и свежесорванными листочками мяты, что и подтвердил 
собственноручной подписью, демонстрируемой у стойки. 
 Капитан революционного торгового флота республики Диего Санчес мог бы украсить 
своим портретом и революционный плакат, и приключенческий роман мужественное 
загорелое лицо, короткая с проседью борода, орлиный нос, мускулистые руки, 
энергичный взгляд. На днях американский сторожевик пытался остановить судно, 
которое вел капитан, для досмотра на предмет обнаружения наркотиков. Диего 
Санчес приказал своей команде вооружиться всеми подручными средствами, то есть 
баграми, топорами и ломами, и пошел на абордаж. С воплем: "Они сошли с ума!" 
американский капитан был вынужден спешно отвалить в сторону. Затем была погоня. 
Используя свое превосходное знание местных фарватеров, Диего Санчес не дал 
американцу настичь себя и, едва не взорвав машины, вышел в кубинские 
территориальные воды. Янки были посрамлены. В Гаване состоялся огромный митинг, 
и Фидель лично чествовал на нем капитана и его героическую команду. Кубинцы, 
несомненно, по-разному смотрят на жизнь и мир, но щелчок по носу американцам 
доставляет каждому из них истинное удовольствие. Это торжество простой 
общечеловеческой справедливости. 
 ...Фидель принимает нас поздно, в одиннадцать часов вечера, и медленно, 
размышляя вслух, ни о чем не спрашивая, говорит до двух часов ночи. 
 В кабинете холодно, работает мощный кондиционер. На вожде революции зеленая 
куртка, зеленое кепи, его борода совсем поседела. Он движется не торопясь, 
возвышаясь над окружающими на полголовы, тяжело садится за стол, низко склоняет