взаимодействие между разведками не были рассчитаны на то, чтобы создать некую 
международную суперслужбу под контролем СССР. Напротив, они должны были 
позволить всем нам получать максимальную пользу для своего государства. С 
профессиональной точки зрения дело было перспективным. 
 Памятником нереализовавшейся перспективы стоит в конце Ленинского проспекта 
великолепное современное здание, скрытое от постороннего глаза в березовой роще.
 Здание предназначалось для проведения многосторонних встреч, строилось оно 
пять лет и было завершено лишь к маю 1991 года. Представители нескольких 
иностранных разведок, приезжавших в Москву на переговоры с ПГУ, успели пожить в 
этом доме. Им будет, видимо, интересно узнать, что именно там проходили 
некоторые совещания заговорщиков накануне августовских событий в Москве. Круг 
официальных, но негласных связей ПГУ с иностранными разведками весьма широк. 
Профессия накладывает свой отпечаток на человека. В числе многих коллег, с 
которыми пришлось познакомиться в последние годы, нет ни одного, кто вызывал бы 
малейшее чувство неудовлетворенности. Общение с ними было полезно и неизменно 
приятно. Мне жаль, что не могу назвать их имен. Они работают. В отличие от меня.
 
 Май 1989 года. Короткая поездка в Прагу вместе с новым представителем КГБ при 
Федеральном министерстве внутренних дел ЧССР Б. Н. Воскобойниковым. Мы 
знакомимся с чехословацкими коллегами, обсуждаем состояние нашего 
взаимодействия с недавно назначенным начальником чехословацкой разведки 
Водражкой. Настроение у коллег пасмурное. Неопределенность внутриполитической 
ситуации, нарастающее оппозиционное движение и неловкие попытки руководства КПЧ 
не допустить повторения пражской весны 1968 года деморализуют разведку. 
Чехословакия испытывает экономические трудности, ассигнования на 
разведывательную деятельность урезаются, предстоит сокращение личного состава 
МВД. Коллеги весьма приветливы и дружелюбны, но у меня складывается впечатление,
 что они утратили интерес к работе и настороженно прислушиваются к биению 
сердца собственной страны. 
 Интерес к ситуации в Советском Союзе у всех весьма велик. Мы настроены 
оптимистически и пытаемся передать свое настроение коллегам - Советский Союз 
пройдет сложный период и выйдет из него обновленным, демократическим, 
экономически сильным. Содружество социалистических государств не исчерпало свой 
позитивный потенциал и должно сплотиться на новой основе. Соратники 
воспринимали наши разъяснения внимательно, но без энтузиазма. Их политический 
опыт был богаче нашего. 
 Не вызывали у друзей отклика и наши ссылки на сохраняющуюся опасность со 
стороны США и Запада. Во всяком случае, вопрос о взаимодействии в работе по 
"главному противнику" не возникал. 
 Мне показалось, Водражка с облегчением воспринял завершение наших переговоров. 
Заверил в неизменной готовности оказывать всемерное содействие Б. Н. 
Воскобойникову и любезно ознакомил нас с городом. Сбылась моя старинная мечта - 
мы побывали в трактире "У чаши", где проводил время незабвенный бравый солдат 
Швейк. Полюбовались на засиженный мухами портрет государя императора, выпили по 
кружке пива. Бравый солдат частенько утешал меня в трудные минуты, в нашей 
семье любили цитировать его изречения, и я мысленно поклонился Я. Гашеку, 
написавшему одну из самых близких моему сердцу книг. 
 За два дня пребывания в Праге удалось встретиться с послом СССР в Чехословакии 
В. П. Ломакиным. Беседа была неудачной. Бывший секретарь Приморского крайкома 
КПСС не мог объективно оценить перспективу развития событий в ЧССР, 
ориентировался на "твердых марксистов-ленинцев" в руководстве КПЧ и не одобрял 
чужих мнений. 
 Наше взаимодействие с чехословаками - более формальное, чем реальное 
продолжалось до 1991 года и было прервано по инициативе чехословацкой стороны. 
Процесс распада Варшавского Договора во всех его проявлениях развивался 
неумолимо. 
 22 июня 1989 года я стоял на перевале Шипка в Болгарии, у подножия памятника 
русским воинам, сложившим здесь головы сто с лишним лет назад. Это святое место 
для каждого русского и каждого болгарина, память о нашем кровном родстве, о 
нашей общей истории. Они почти забыты в многонациональном Советском Союзе - 
Скобелев, Гурко, Драгомиров, Столетов, Щеголев и др.более двухсот тысяч 
погибших русских солдат и офицеров. Они были участниками того же великого дела, 
которому служим мы - делу величия и укрепления России. Европейская дипломатия 
на Берлинском конгрессе не позволила России воспользоваться плодами подвига ее 
бойцов. 
 Мы в гостях у близких друзей, у болгар. Ситуация в их стране несколько 
стабильнее, чем в остальной Восточной Европе, оппозиция малочисленна, и все ее 
активисты известны органам безопасности наперечет. Однако грозные признаки 
нарастают и здесь. Экономика топчется на месте. Т. Живков правит жесткой рукой, 
он диктатор в полном смысле этого слова. Кто-то из друзей рассказал, что Живков 
с тревогой взирает на политические процессы в Советском Союзе, не одобряет их. 
"Мы брали власть вооруженной силой, говорит Живков в своем окружении, - и, если 
понадобится, вооруженной силой будем ее отстаивать". Болгарию лихорадит 
кампания по "восстановлению имен" насильственная болгаризация турецкого 
меньшинства. Наши коллеги в этой кампании непосредственно не участвуют, 
излагают не очень убедительно официальную позицию. Их отношение к происходящему 
в некоторой степени двойственное. Как болгары, они видят неотвратимую угрозу 
своей стране в быстром росте турецкой части населения - при таких темпах лет 
через тридцать турки из меньшинства превратятся в большинство и болгары могут 
возвратиться к исторической исходной точке - мусульманскому господству.