прощание. Когда его автомобиль с шумом рванулся вперед, Марк подумал, что он 
замышляет 
чтото недоброе.
     
     
11 сентября. 21.30
     
     Сильно озабоченный, Натан сидел со своей прежней женой на старой террасе 
таршишского рыбного ресторана в рыбацкой гавани в Старой Яффе. Ханна с ее 
овальным 
лицом, светлокарими глазами и копной длинных каштановых волос выглядела очень 
красивой. 
Она смотрела на него сочувственно, ибо хорошо его знала, и ей было больно 
видеть его таким 
взбудораженным. Но он отрицал, что у него какието неприятности.
     - Послушай, сказала она наконец, наклонив голову и пытаясь перехватить его 
взгляд. Ты 
можешь рассказать мне обо всем, что бы там ни было. Хотя мы больше не муж и 
жена, я все 
еще болею за тебя. В чем дело?
     - Обычная проблема взаимоотношений. Сегодня одно, завтра другое. Но суть 
все та же.
     - Я не могу понять, почему ты не уходишь со своего вшивого места.
     К ним подошел официант. Он зажег свечу в янтарного цвета блюдце и поменял 
пепельницу.
     - Что будете пить? - спросил он.
     Натан кивнул в сторону Ханны.
     - Начинай ты, - сказала она.
     - Я бы предпочел пиво.
     - А я выпью кофе, - сказала она.
     Они заказали маринованные овощи и пиццу. И как только официант выполнил их 
заказ, 
сразу же приступили к еде.
     - Я не могу переубедить этих людей, - сказал Натан. - Они убеждены в своей 
полной 
правоте. А речь идет об элементарной порядочности. Неужели это такое сложное 
понятие? - 
Он задумчиво посмотрел на нее. - Как ты полагаешь?
     - Я уже миллион раз говорила тебе, Натан. Ты выходец из другой среды. И 
никогда не 
приспособишься к здешним нравам. Ты родился и получил образование в Соединенных 

Штатах. Воспитан на тамошних ценностях и никогда не поймешь образа мыслей 
здешних 
людей. Они крутятся, как белки в колесе, и не очень раздумывают над моральными 
проблемами. Так уж они воспитаны, тут ничего не поделаешь.
     - Это какое-то безумие, Ханна. Послушай, я бывал здесь ребенком. Почти 
каждое лето. 
Участвовал в молодежном движении. Мое место здесь. Я еврей. Где же мое место, 
как не здесь?
     - Конечно, твое место здесь, но, чтобы жить здесь, ты должен стать таким 
же, как они 
все. Но в тот миг, когда ты попытаешься обратить их в свою веру, они подвергнут 
тебя 
остракизму, и ты будешь обречен на муки. Пойми же, игра не стоит свеч. Уезжай 
же, ты 
спокойно сможешь жить в какой-нибудь другой стране. Не то что большинство этих 
ничтожеств, которых ты зовешь своими друзьями. Все они, без исключения, 
пытались 
переспать со мной, когда мы еще были женаты. Я уж не говорю о том, как им 
хотелось утешить 
меня, когда мы развелись.
     Он поглядел на нее широко открытыми глазами.
     - Не волнуйся, - сказала она. - Никому из них это не удалось. Меня просто 
тошнило 
от этих подонков, которые считают себя избранными людьми. Какая ирония судьбы!
     - На флоте все было по-другому.
     - Там ты имел дело с лучшими людьми, так сказать, со сливками, к тому же 
ты был 
молод, как и все остальные. Ты был одним из настоящих фронтовиков. А это, как 
правило, 
лучшие люди. А вот те, кто управляет ими, посылает их на смерть, бывают сущими 
подонками. 
Ты стал одним из них, но не можешь с этим смириться.
     - Я никогда не говорил, что не могу смириться. Ладно, - сказал он с 
натянутой 
улыбкой. - Прекратим этот разговор. Не так уж часто мне удается поужинать с 
такой 
прелестной женщиной, как ты.