стоит почти 
пустая бутылка шнапса. За диваном картонный ящик, набитый документами с 
яркокрасным 
штампом "совершенно секретно". Еще несколько месяцев назад, когда начались 
массовые 
демонстрации, не получившие должного отпора, Карл предвидел, что события 
приведут именно 
к такому концу. Эрих Хоннекер проявил постыдное малодушие. Вот уже много недель,
 как у 
себя в Штази они сжигали досье, которые могли разоблачить не только их самих, 
но и тысячи 
агентов по всему миру. В каком-то безумном отчаянии они уничтожали или целыми 
грузовиками отправляли в Москву ценнейшие документы, настоящие сокровища, 
которые 
собирались долгими десятилетиями. Из глубокой задумчивости Карла вывел громкий 
стук в 
дверь.
     - Moment mal! - ответил он, подделываясь под голос подвыпившего человека.
     В это мгновение нога Йохана с тяжелым стуком упала на пол.
     - Polizei hier! Катитесь к чертовой матери! завопил в ответ Карл. В дверь 
громко 
забарабанили. Полицейские все еще не понимали, что перед ними сверхпрочная 
дверь. Карл 
знал, что пройдет еще некоторое время, прежде чем они ворвутся наконец внутрь и 
обнаружат 
его труп.
     Он подошел к двери и громко выкрикнул:
     - Да здравствует Германская Демократическая Республика!
     Полицейские продолжали дубасить в дверь, и под этот шум Карл подошел к 
дивану. Взвел 
курок "люгера" и, повернувшись к двери, громко выругался: "Мать вашу 
так-перетак!", и 
нажал на спусковой крючок.
     За оглушительным выстрелом последовала короткая, в несколько секунд, 
тишина, затем 
стук в дверь возобновился с новой силой. Совершить самоубийство не такое уж 
простое дело, 
подумал Карл, особенно если хочешь начать новую жизнь. На всех личных 
документах, 
разложенных на комоде в спальне, на самом виду, значились его имя и фамилия, 
только на 
фотографиях был не он, а тот, кто сейчас крепко спит на диване, если только 
слово "спит" 
применимо к тому, у кого снесена половина затылка, а мозги разбрызганы по всей 
комнате.
     Впрочем, Йохан и в самом деле спал, когда Карл вложил дуло "люгера" ему в 
рот и 
выстрелил. Этот бездомный Auslander, или иностранец, известный лишь нескольким 
уличным 
бродягам под именем Йохана, был такого же сложения, как и сам Карл. Заманить 
его в почти 
покинутое здание, обитатели которого, прежние офицеры Штази, разъехались в 
поисках 
убежища от Москвы до Пекина, оказалось делом куда более простым, чем 
предполагал Карл. А 
уж после того, как он напробовался вина из богатой коллекции Карла и стал 
частым 
посетителем, все остальное получилось как бы само собой. Фотографии Йохана 
красовались не 
только на личных документах Карла, но и были вклеены во его досье с его именем, 
которые 
хранились в здании через улицу, где некогда помещалась его штаб-квартира. Когда 
полиция 
наконец взломает дверь, она, конечно же, решит, что это совершенно очевидный 
случай 
самоубийства, и не будет проводить дальнейшее расследование.
     Карл был человеком основательным и дотошным до педантичности. В течение 
нескольких недель он тщательно разрабатывал и осуществлял свой план. Надев 
толстые 
рукавицы, чтобы не обжечь руки, Карл потянул на себя рычаг, спрятанный в камине.
 Задняя 
стенка камина раздалась, открыв веревочную лестницу, которая спускалась в 
глубокую шахту. 
Стоя на лестнице, Карл нажал на второй рычаг, чтобы вернуть стенку камина в ее 
изначальное 
положение. О существовании этой шахты ему сообщил его предшественник, бывший 
начальник Ц5. Он также не имел понятия, кто и зачем соорудил этот тайный ход, 
но сказал, что 
в один прекрасный день этот ход может понадобиться. И оказался совершенно прав. 
Менее чем