рассылаться будут последние, первые же сообщаться лишь самому ограниченному 
кругу лиц.
 Иоффе уже имеет специальный шифр с Центральным комитетом. Единственный особо 
строгий шифр есть книжный. Пользоваться книжными шифрами можно лишь в отдельных 
случаях вследствие крайней громоздкости этой системы. Требуется слишком много 
времени. Для отдельных наиболее секретных случаев это можно делать. В начале 
все наши корреспонденты имели книги, но вследствие слишком большой громоздкости 
этой системы постепенно отказались. Можно будет восстановить эту систему для 
отдельных случаев, пользуясь оказиями для извещения корреспондентов.
 Устроить шифрование при ЦК нецелесообразно, так как при рассылке и передаче 
шифровка может попасть в посторонние руки, и вернее будет предоставить в 
наиболее важных случаях шифрование самым надежным шифровщикам».
 Техническую сторону секретной переписки с заграничными представительствами 
(разработка шифров, а потом и шифровальных машин, подготовка шифровальщиков) 
взяло на себя ведомство госбезопасности. Причем у дипломатов и разведчиков были 
разные шифры. В двадцатые годы англичане читали советскую шифрованную переписку.
 В этом искусстве англичане, которые еще в 1919 году создали Школу 
шифровальщиков правительственной связи, опередили всех. Потом советские 
разведчики, получив японские шифровальные книги, читали секретную переписку 
японских послов и военных атташе с Токио.
 Служба в разведке постепенно стала завидной, чекисты из внутренних 
подразделений мечтали перевестись в иностранный отдел. Тот же Георгий Агабеков 
вспоминал:
 «Посторонний зритель, если он попадет в иностранный отдел, заметит две 
категории различно одетых людей. Одни ходят в защитного цвета казенных 
гимнастерках и кепках. Другие — в прекрасно сшитых из английского или немецкого 
сукна костюмах, в дорогих шляпах и франтоватых галстуках. Первые — это 
сотрудники, еще не побывавшие за границей, а вторые — это вернувшиеся из-за 
границы, где они по приезде в первую очередь понашили себе достаточный запас 
костюмов.
 Вот почему первые, еще не побывавшие за границей, мечтают, «рискуя жизнью», 
поехать в капиталистические страны».
 С другой стороны, в те годы сотрудников иностранного отдела легко переводили в 
другие подразделения ОГПУ, и они нисколько об этом не жалели. Скажем, в 
середине двадцатых годов резидентом в Берлине, а затем в Вене был Иван 
Васильевич Запорожец, чье имя связано с убийством Кирова.
 Запорожец родился в 1885 году в Мелитопольской области. Агроном по образованию,
 Запорожец воевал в Первую мировую и попал в австрийский плен. Вернувшись после 
плена, он вступил в партию боротьбистов (левые эсеры Украины). Потом партия 
самоликвидировалась, а большинство боротьбистов перешло к большевикам. В 1921 
году его взяли в ВЧК.
 За границей его главная задача состояла в том, чтобы вербовать агентуру среди 
белой эмиграции и присматривать за персоналом полпредства. По свидетельству 
очевидца, «Запорожец, гигантского роста добряк со средним интеллектом, 
добросовестно выполнял свою работу, а в свободное время полностью занимался 
женой и детьми, не обращая внимания на интриги и заговоры, которые сотрясали 
всех вокруг него».
 После возвращения в Москву Запорожец возглавлял четвертое отделение (внешняя 
торговля) экономического управления ОГПУ, затем отдел информации и 
политконтроля. В марте 1931 года его отдел влили в секретно-политический отдел. 
Начальником отдела был Яков Саулович Агранов, доверенное лицо Сталина. 
Запорожец стал заместителем начальника отдела и с этой высокой должности уехал 
в Ленинград. Его утвердили заместителем начальника областного управления.
 Запорожца подозревают в организации убийства Сергея Кирова. Считается, что он 
задержал будущего убийцу Кирова Леонида Николаева и отпустил его. Правда, во 
время убийства Кирова Запорожца в Ленинграде не было. В конце августа Запорожца 
положили в военный госпиталь, и там в гипсе он пролежал до ноября, после чего 
отправился долечиваться в санаторий в Сочи. Потом он был уничтожен. История с 
убийством Кирова и по сей день остается неразгаданной…
 Шестого апреля 1927 года китайская полиция устроила налет на советское 
полпредство в Пекине и арестовала несколько сотрудников резидентуры, которые 
работали в составе полпредства и торгового представительства. А британская 
полиция провела обыск в помещении «Аркос» (All Russian Cooperative Society Ltd.
) — торгового общества, которое занималось внешней торговлей от имени различных 
советских организаций.
 В мае 1927 года политбюро приняло ряд решений, стараясь ограничить ущерб, 
нанесенный разведке, и извлечь уроки:
 «Послать по линии ОГПУ шифротелеграмму о принятии срочных мер по соблюдению 
конспирации в работе и уничтожению компрометирующих документов…
 Обязать полпредов немедленно уничтожить все секретные материалы, не являющиеся 
абсолютно необходимыми для текущей работы как самого полпредства, так и 
представителей всех без исключений советских и партийных органов, включая сюда 
ОГПУ, Разведупр и Коминтерн…
 Совершенно выделить из состава полпредств и торгпредств представительства ИНО 
ГПУ, Разведупра, Коминтерна, Профинтерна, МОПРа.
 Шифры менять каждый день, проверить состав шифровальщиков. Послать специальное 
лицо с неограниченными правами по осуществлению строжайшей конспирации 
шифровальной работы, имея в виду в первую очередь объезд таких стран, как 
Франция, Италия, Варшава, Токио, Берлин (кандидатуру наметить особо).
 Проверить состав представительств ИНО ГПУ, Разведупра, Коминтерна…»