Начальником Главного разведуправления МГБ был назначен первый заместитель 
министра госбезопасности генерал-лейтенант Огольцов.
 Сергей Иванович Огольцов окончил двухклассное училище и работал до революции 
письмоносцем. После революции он сразу стал следователем уездной ЧК в Рязанской 
губернии. Потом оказался в Полтавской ЧК, где заведовал бюро обысков. В 1923 
году его перевели в систему особых отделов в армии, и он год проучился в Высшей 
пограничной школе ОГПУ.
 В 1939 году майор госбезопасности Огольцов возглавил ленинградское управление 
НКВД. Во время войны был начальником управления в Куйбышеве и наркомом 
госбезопасности в Казахстане.
 В декабре 1945 года Огольцова вызвали в Москву. На заседании политбюро от 
поста наркома Сергей Иванович отказался, сославшись на то, что у него нет ни 
опыта, ни знаний для такого поста. Тогда Сталин назначил наркомом Абакумова, 
который в войну руководил военной контрразведкой СМЕРШ. Сергей Иванович стал 
первым заместителем.
 Из всех заместителей Абакумова Сергей Огольцов производил впечатление самого 
разумного и толкового человека. Казался и менее других запятнанным грязными 
делами, пока не стало известно, чем он занимался. Огольцов руководил операцией 
по убийству художественного руководителя Государственного еврейского театра 
Соломона Михайловича Михоэлса в январе 1948 года, за что получил орден Красного 
Знамени.
 «Хотя материально мы жили достаточно неплохо, — вспоминает сын генерала 
Николая Кузьмича Богданова, заместителя министра внутренних дел, — но когда 
бывали в гостях у Огольцовых, мне казалось, что мы просто бедняки — такая там 
была обстановка, угощение, конфеты.
 По-моему, именно Раиса Сергеевна Огольцова являлась главной заводилой при 
поездках по спецбазам и магазинам с целью приобретения необходимых вещей. 
Отправив руководящих мужей на работу, жены созванивались между собой и 
договаривались о поездке. Потом обращались к своим мужьям с просьбой прислать 
машину. Иногда каждая из высокопоставленных дам ехала на своей машине, порой 
объединялись вместе.
 На автомашинах ряда руководящих работников тогда имелись правительственные 
гудки, представлявшие собой две удлиненные хромированные дудки, 
устанавливавшиеся на переднем бампере перед радиатором. Они издавали низкий 
трубный звук. Едва завидев машину с гудками, инспектора милиции немедленно 
включали зеленый свет, а если был подан звуковой сигнал, то вообще сходили с 
ума, обеспечивая беспрепятственный проезд».
 4 апреля 1953 года, после смерти Сталина, Огольцова арестовали. «Прекрасно 
зная порядки в своем ведомстве, Сергей Иванович боялся, что его могут 
попытаться отравить, — вспоминает сын генерала Богданова. — Сидя за решеткой, 
он ел и пил только то, что гарантированно не могло содержать яд».
 После ареста Берии из секретариата Маленкова позвонили жене Огольцова, сказали,
 что с ее мужем все будет хорошо.
 Раиса Сергеевна написала ему письмо:
 «Дорогой Георгий Максимилианович!
 Звонок от Вас влил струю жизни, озарил нас ярким лучом надежды на близкую 
радостную встречу с мужем и отцом. Мы ждем его каждый день, каждый час, каждую 
минуту. Мы ждем его потому, что мы, как в себе, уверены в невиновности 
Огольцова…
 Когда Огольцов, не работая почти месяц, находился дома, он ходил в 
министерство писать объяснения, которые от него требовал Берия. Заметно 
нервничая, он называл кощунством то, что от него требовали. Разговаривая по 
телефону с т. Игнатьевым, он говорил, что от него требуют объяснения по делу, 
которому в свое время т. Сталин дал очень высокую оценку…»
 Огольцова освободили, но лишили ордена, полученного за убийство Михоэлса, — 
операции, которой «Сталин дал очень высокую оценку». На следующий год уволили в 
запас. В 1959 году постановлением правительства он был лишен генеральского 
звания «как дискредитировавший себя за время работы в органах и недостойный в 
связи с этим высокого звания генерала».
 Заместителями Огольцова в Главном разведуправлении МГБ стали генерал-майор 
Евгений Петрович Питовранов, он же начальник первого Управления (внешняя 
разведка) и генерал-лейтенант Василий Степанович Рясной, он же — начальник 
второго Управления (внутренняя контрразведка).
 Евгений Петрович Питовранов рассказывал в газетном интервью, как в 1938 году 
его, секретаря парторганизации Московского института инженеров транспорта, 
попросили назвать четырех надежных человек для службы в НКВД. Через несколько 
дней всех пригласили на Лубянку. Заседание вел первый заместитель наркома Берия.
 Ежов, чьи дни в НКВД были сочтены, сидел молча. Берии понравились все четверо, 
которых назвал Питовранов. И его самого тоже взяли в наркомат, хотя он еще 
учился и ему предстояло защищать диплом.
 — Ничего, — махнул рукой Лаврентий Павлович, — здесь университеты пройдешь.
 Питовранов в годы войны уже был начальником управления НКВД-НКГБ Горьковской, 
Кировской, Куйбышевской областей. После войны — наркомом госбезопасности 
Узбекистана. В 1946 году его перевели в Москву и назначили начальником второго 
(контрразведывательного) Управления Министерства госбезопасности. В тридцать 
пять лет Питовранов вырос до заместителя министра. 3 декабря 1950 года было 
принято постановление политбюро о больших кадровых перестановках в МГБ:
 «Учитывая, что объем работы Министерства государственной безопасности 
значительно увеличился, в связи с передачей из МВД СССР пограничных и 
внутренних войск, милиции, созданием новых оперативных управлений, а также для