зашли
слишком далеко.  По-видимому,  любое обсуждение его смещения,
даже фиктивное,  заставляло  его  чувствовать себя не в своей
тарелке.
     Итак, я сидел в Дюссельдорфе, чувствую себя расстроенным
и беспомощным,  но игра настолько захватила меня, что я решил
продолжать ее. Я связался по радио с Гаагой и подтвердил свое
участие в завтрашней встрече.  Должен признаться,  что в  тот
момент у меня не было ни малейшего представления, что я скажу
своим английским друзьям. Я понимал, что ставлю себя в весьма
рискованное положение. Если олько у них появяться хотя бы ма-
лейшие подозрения на мой счет, они легко смогут вновь аресто-
вать меня;  все это могло закончиться крайне плачевно.  Я был
зол на Берлин,  хотя и понимал,  что у них могут быть  весьма
веские причины для колебаний: на 14 ноября Гитлер наметил на-
чало наступления на Запад.  Возможно, главной причиной отказа
от этого  плана стала испортившаяся как раз в это время пого-
да, но позднее Гитлер не отрицал, что этому могли способство-
вать и мои переговоры с британскими агентами.
     Я провел бессонную ночь. В моей голове беспорядочно вер-
телись самые разные планы.
     За завтраком я  просмотрел  утренние  газеты.  Заголовки
гласили, что КорольБельгийцев и Королева Нидерландов выступи-
ли с совместным предложением о начале перговоров между  воюю-
щими сторонами.  Я вздохнул с облегчением - это было решением
моей проблемы.  На сегодняшней встрече я просто скажу британ-
сим агентам, что германская оппозиция решила подождать и пос-
мотреть, как  отреагируетГитлер   на   голландско-бельгийское
предложение. Я доьавлю, что болезнь помешала руководителю оп-
позиции принять участие в сегодняшней встрече, но что он обя-
зательно будет там завтра, и, вероятно, захочет отправиться в
Лондон. Таков был мой план сегодняшних перговоров.
     Утром же у меня состоялся разговор с человеком, которого
я выбрал на роль генрала,  руководителя  нашей  оппозиционной
группы. Он был промышленником,  но в то же время имел высокое
почетное звание в армии и был руководителем СС -  одним  сло-
вом, он превосходно подходил для этой роли.
     Днем я снова персек границу.  На этот раз  мне  пришлось
прождать  в  кафе три четверти часа.  Я заметил,  что за мной
пристально наблюдает несколько человек, внешне выглядящих как
безобидные обыватели;  стало ясно, что англичане снова что-то
заподозрили.
     Наконец они прибыли.  На это раз встреча была весьма ко-
роткой, и я легко объяснил им сложившуюся ситуацию, как ипла-
нировал сделать это утром. После моих объяснений произошедшей
задержки их подозрения полностью рассеялись, и когда мы гово-
рили друг  другу  "до  свидания",  в наши отношения вернулась
теплая сердечность предыдущих встреч.
     Вечером в  Дюссельдорфе мне позвонил руководитель СС. По
распоряжению Берлина,  он был поставлен во главе специального
подразделения,  которому  было поручено обеспечить мой перход
границы. Он сообщил, что в Берлине были очень обеспокоены мо-
ей  безопасностью.  Он  получил приказ перекрыть весь участок
границы и блокировать всю голландскую пограничную  полицию  в
этом  районе.  Если  бы голландцы попытались арестовать меня,
ситуация бы значительно осложнилась,  поскольку ему было при-
казано ни  в  коем случае не допускать,  чтобы я попал в руки
противника, и результатом этого мог бы стать серьезный  инци-
дент.
     Когда я услышал  это,  меня  охватило  довльно  странное
чувство, особенно когда я подумал о своих планах на следующий
день, и о том, что могло бы случиться, если бы мне не удалось
своевременно поговорить  с  этим  руководителем СС.  Я сказал
ему, что завтра,  возможно, уеду вместе с британскими агента-
ми, поскольку моей задачей было попасть в Лондон. Если я пое-
ду с ними добровольно,  я сделаю ему знак.  Мы также обсудили
меры, которые ему следовало принять в том случае, если бы мой
отъезд с англичанами не был добровольным.  Он заверил меня  в
том, что  отобрал из состава своего подразделениясамых подхо-
дящих людей.  Затем,  я встретился с промышленником,  который
должен был  ехать со мной в качестве руководителя оппозицион-
ной группы.  Мы обсудили все детали самым тщательным образом,
и когда я, наконец, лег спать, было уже далеко за полночь.
     Я принял снотворное,  чтобы избавить себя от новой  бес-
сонной  ночи и погрузился в глубокий сон.  Разбудил меня нас-
тойчивый звонок телефона.  Это  была  прямая  линия  связи  с
Берлином. Еше не проснувшись окончательно, я нащупал трубку и
нехотя проворчал в нее:"Алло." На другом конце я услышал глу-
бокий, довольно взолнованный голос:"Что вы сказали?" "Еще ни-
чего, - ответил я. - С кем я говорю?" В ответ прозвучало рез-
ко:"Это Рейсхфюрер СС Генрих Гимлер.  Вы,  наконец,  пришли в
себя?" Остатки сна во мне боролись с  испугом,  и  я  ответил
привычным:"Да,