координации с СИС в 70—80-х годах действовало около семидесяти офицеров 
американской разведки. Следует отметить, что в странах, не входящих в 
Североатлантический альянс, где имелись резидентуры СИС и ЦРУ, прямых контактов 
между ними не существовало. Очевидно, из соображений безопасности. Впрочем, это 
вполне компенсировалось теснейшими контактами спецслужб в Вашингтоне и Лондоне 
и эффективной и быстрой связью Лэнгли и Сенчури-Хаус с резидентурами.
 «Особые отношения» между спецслужбами Великобритании и США, естественно, 
предполагают взаимный отказ сторон от какой-либо враждебной деятельности друг 
против друга. Были разработаны специальные процедуры, регламентирующие 
разведывательные операции на территориях своих стран, если таковые считались по 
обоюдному согласию целесообразными. Для американских спецслужб подобное 
согласование было необходимо, когда дело касалось территории или интересов 
стран Британского содружества. Достигнутые договоренности распространялись и на 
такую деликатную сферу деятельности, как вербовка граждан одной стороны 
разведкой другой, что в общем-то признавалось допустимым, но требовало особого 
регулирования. И английские, и американские источники отмечают, что 
договоренности между спецслужбами обеих держав постоянно нарушались, взаимные 
обвинения следовали одно за другим. Для Лондона особенно неприятны были 
посягательства американцев на «священные права» Великобритании в странах бывшей 
Британской империи. В частности, с плохо скрываемым раздражением в Англии 
реагировали на свержение правительства Чедди Джагана в Гайане, на агрессивную 
акцию американцев в Гренаде и другие факты бесцеремонных действий Соединенных 
Штатов в районах, которые Лондон считает сферой своего влияния. Притом, что 
политико-стратегическая направленность этих действий Вашингтона серьезных 
возражений в Лондоне не вызывала.
 Далеко не все в руководстве английской разведки были сторонниками тесной, без 
оглядки, кооперации с американцами. Старая гвардия Интеллидженс сервис, 
недовольная падением уровня своего влияния на Вашингтон, скрепя сердце мирилась 
с «особыми отношениями» спецслужб. Брюзжание Лондона, конечно, раздражало 
спесивого старшего партнера, но на сущности отношений между союзниками оно, в 
общем, не отражалось.
 Непростым испытанием подвергались «особые отношения» спецслужб при провалах и 
поражениях, которые нередко у них случались. Тогда партнеры воочию убеждались в 
ошибках и прегрешениях друг друга. Это случалось, например, когда спецслужбы 
Великобритании и США терпели неудачи в противоборстве с нашей страной, когда 
советской и российской разведке удавалось проникнуть в спецслужбы одной из 
стран.
 Поводом для взаимных обвинений послужил, в частности, так называемый «атомный 
шпионаж», в который оказались вовлечены граждане Великобритании и США. И 
американские, и английские государственные мужии ученые не верили, что СССР 
покончит с атомной монополией США—Великобритании уже вскоре после завершения 
Второй мировой войны. Одним из таких неверующих был первый директор ЦРУ адмирал 
Роско Хилленкеттер. Неоправдавшиеся прогнозы адмирала на этот счет стоили ему 
отставки с поста руководителя разведки в 1950 году.
 Подозрительное отношение к англичанам в ЦРУ и особенно в ФБР усилилось в связи 
с блестящей операцией советской разведки, сумевшей проникнуть с помощью 
«кембриджской пятерки» в ключевые спецслужбы Великобритании и ведомство 
иностранных дел. Крайним антибританизмом отличался, в частности, руководитель 
Федерального бюро расследований Эдгар Гувер. Побег в Советский Союз членов 
«пятерки» Маклина и Берджесса, а позднее – Кима Филби, которого Гувер хорошо 
знал по Вашингтону, в бытность Кима Филби представителем СИС, буквально 
повергли директора ФБР в бешенство. Дело доходило до того, что он запретил 
сотрудникам СИС и МИ-5 появляться в здании ФБР, лишил их доступа к информации 
американской контрразведки.
 Эдгар Гувер, сотрудники ФБР, которым по должности полагалось проявлять 
сверхбдительность, были заражены антибританизмом. Сугубо отрицательно в 
отношении своих партнеров были настроены многие (в том числе 
высокопоставленные) сотрудники ЦРУ. Не жаловали англичан некоторые директора 
ЦРУ, руководитель его контрразведки Джим Энглтон, «живая легенда» американской 
разведки Билл Харви (один из героев «Берлинского туннеля»), многие работники 
Оперативного директората Центрального разведывательного управления.
 Директор Центрального разведывательного управления Стэнфилд Тернер относился к 
сотрудничеству с Интеллидженс сервис сдержанно. Он считал, что Белый дом 
«слишком стремится ублажить британцев», и сетовал по поводу того, что ЦРУ 
слишком щедро делится с английской разведкой сверхсекретной информацией. 
Сменивший Тернера на посту руководителя американской разведки Кейси не разделял 
взглядов своего предшественника на союз со своим младшим партнером. Уильям 
Кейси считался англофилом, а главное, готовясь к наступлению на Советский Союз 
широким фронтом, он хотел мобилизовать возможности всех союзников США, и в 
первую очередь Великобритании.
 На взаимоотношениях спецслужб США и Великобритании серьезно, на протяжении 
многих лет, сказывались поиски в МИ-5 агента советской разведки, организованные 
англичанами в 60-х годах на основании информации ЦРУ. Жертвами этой английской 
волны маккартизма стали многие сотрудники британских спецслужб. В МИ-5 была 
создана специальная группа для расследования американского «сигнала». 
Поступивший из США сигнал попал на благодатную почву.
 В МИ-5 и МИ-6 оказалось немало людей, уверенных в том, что их ведомства 
нашпигованы «русскими шпионами», а многие ответственные сотрудники британской 
разведки и контрразведки работают на Советский Союз. В проверку были втянуты 
СИС и Штаб правительственной связи. Директор МИ-5 Роджер Холлис, которому