военный атташе Альфред Нокс, военно-морской атташе капитан Фрэнсис Кроми. Кое с 
кем из них мы еще встретимся, а пока следует вернуться к действиям англичан на 
российском северо-западе, так как подрывные акции разведки в этом регионе в 
период развертывания военной интервенции отличались рядом небезынтересных 
особенностей  [8] . Одна из них – организация нелегальной переправы в Мурманск 
и Архангельск офицеров-монархистов и белогвардейцев из контрреволюционного 
«Союза Возрождения» для формирования боевых отрядов, которые впоследствии 
должны были стать ударной силой готовившегося мятежа, приуроченного к высадке 
интервентов. Их обеспечивали деньгами и продовольствием, устраивали на 
жительство в конспиративных квартирах разведки.
 Так создавались база для заговора и нужный для разведки вербовочный контингент.
 Английская разведка широко использовала также осевших в Мурманске и 
Архангельске антисоветски настроенных лиц из числа бывших офицеров, старой 
интеллигенции, купечества. Завербованных агентов продвигали в советские 
учреждения, прежде всего на военные посты.
 МИ-1с бросала в бой своих лучших специалистов по России. В нашу страну 
направлялись опытные и квалифицированные сотрудники Интеллидженс сервис – Пол 
Дюкс, Сидней Рейли, Джордж Хилл, а также так называемые главные агенты разведки.
 Таким был Георгий Чаплин, бывший русский морской офицер, капитан 2-го ранга, 
направленный в Россию под видом британского консульского служащего Томсона. По 
прибытии в консульство в Архангельске он взял в свои руки руководство созданной 
английской разведкой агентурной сетью в городе, сам активно включился в 
вербовочную работу.
 Институту «главных агентов» предстояло занять важное место по части 
разведывательной деятельности Сикрет интеллидженс сервис в мире. Как правило, 
они – местные граждане той страны, где в составе дипломатического 
представительства действует резидентура СИС. В арабских странах Ближнего 
Востока и Северной Африки – это арабы, но чаще не мусульмане, а приверженцы 
христианской религии, в Латинской Америке и Азии – выходцы из национальных 
общин соответствующих стран, которые по своему социальному положению, по 
политическим взглядам ориентируются на Великобританию. Прямая зависимость их от 
Англии обеспечивалась, помимо всего прочего, обучением в престижных учебных 
заведениях Великобритании, родственными узами, выгодными связями с британскими 
финансово-промышленными и торговыми корпорациями.
 «Главные агенты» из местных граждан – удобное подспорье для ведения 
разведывательной работы, изучения кандидатов для последующих вербовок и 
осуществления этих вербовок, для контактов с местными учреждениями. «Главных 
агентов» часто зачисляли в штат разведки. Следует отметить, что СИС не 
использует эту категорию агентов в странах с жестким контрразведывательным 
режимом, где органы госбезопасности ведут активную разработку посольских 
резидентур, тщательно наблюдают за дипломатическими и иными представительствами.

 Еще одна из особенностей агентурной работы британской разведки против 
Советской России состояла в использовании агентов для совершения диверсионных 
актов на железных дорогах, в морских и речных портах, на складах продовольствия 
и вооружения. Готовились и осуществлялись акции террора в отношении советских 
активистов. Агентуре поручалось также создавать условия для успешной высадки 
войск интервентов. Это не означало, что сбор информации игнорировался, но в 
первую очередь агенты должны были решать названные выше задачи.
 Конспирация всегда была и остается сильной стороной английской разведки 
независимо от того, в какой обстановке ей приходилось действовать. В операциях 
на северо-западе англичане стремились поддерживать ее на уровне достаточно 
высоком для того времени. Средства связи с агентурой, шпионское снаряжение 
разведчиков и агентов, конечно, значительно отличались от той экипировки, 
которая используется в настоящее время. Однако в условиях революционной России, 
в обстановке военной интервенции конспирация оперативной работы считалась 
английской разведкой исключительно важной и обеспечивалась всеми доступными ей 
в то время способами и средствами. Особое внимание уделялось инструктажу 
агентов на этот счет. Связь с ценными источниками осуществлялась посредством 
агентов-курьеров, а также с помощью шифров и кодов, широко использовались 
конспиративные квартиры с парадным и черным ходом.
 Закономерны вопросы: почему действия английской разведки по организации 
вооруженного заговора, по созданию разветвленной агентурной сети не попадали в 
поле зрения советских органов? А если попадали, почему не были пресечены? 
Почему от внимания местных органов ЧК ускользнули контакты английских 
разведчиков и агентов с предателями – командующим Северной флотилией Виккорстом,
 бывшим царским адмиралом, и начальником гарнизона Архангельска Потаповым?
 В значительной мере это объясняется характерной для английской разведки 
строгой конспирацией в агентурной работе и в самой организации заговора, 
который был синхронизирован с высадкой десанта с зашедших в Северную Двину 
английских кораблей. Создававшиеся боевые группы мятежников, так называемые 
«пятерки», не были связаны друг с другом и, таким образом, в случае провала не 
могли выдать других участников подпольной организации. Поддерживать 
определенный уровень конспирации помогала военная выучка и дисциплинированность 
основных участников заговора – офицеров-белогвардейцев, известное доверие к ним 
со стороны советских органов, вынужденных использовать их знания и опыт и 
веривших их лицемерным обязательствам служить революционной России. Другая 
причина, возможно решающая в данной ситуации, – недостаточно эффективная работа 
Губернской чрезвычайной комиссии в Архангельске. Сформированная весной 1918 
года, то есть тогда, когда деятельность возглавлявшейся английской разведкой