частоту русских спецслужб. Но те, готовясь к проведению контрразведывательной 
операции, сохраняли в данном районе полное радиомолчание.
 Когда группа захвата молниеносным броском преодолела разделявшее их и 
американский автомобиль расстояние, оперативники на мгновение пришли в 
некоторое замешательство. Крокетт успел заблокировать все двери и отчаянно 
сигналил, чтобы предупредить о провале Филатова.
 Выход у опергруппы оставался один — бить окна. Приняли решение — бить. На 
Лубянке американскому консулу было предъявлено вещественное доказательство 
провала Крокетта — контейнер. И вопрос о правомерности действий 
контрразведчиков уже не обсуждался.
 Несмотря на этот провал, г-н Крокетт по-прежнему продолжал работать в своем 
ведомстве на русской линии. То в Японии, то на Ближнем Востоке. В очередной раз 
им заинтересовались контрразведчики ФСБ во время его визита в Бангладеш, куда 
он отправился для вербовки русского резидента.
 Полковник разведки Вячеслав Баранов служебную карьеру начинал блестяще. 
Сослуживцы отмечали в нем ярко выраженное стремление к лидерству. Он поступил и 
закончил вначале суворовское училище, а затем престижное летное училище.
 Через три года его и еще двух кандидатов из военного округа отобрали для учебы 
в Военно-дипломатической академии. Место было одно на троих, к тому же 
соперники Баранова имели покровителей, но конкурс сумел выдержать именно он.
 После завершения учебы, получив диплом, в котором значится профессия «военный 
дипломат», Баранов пришел в разведку. Как правило, молодых специалистов 
направляют в Управление информации и «сажают» на какой-нибудь иностранный 
регион. Через три года начинаются зарубежные командировки. Впервые удача 
отвернулась от Баранова. Он занимался обработкой поступающей по всем каналам 
общей информации целых 8 лет. Быть может, именно этот факт сыграл роль скрытой 
мины и ее механизм сработал много позже, когда ему предложили сотрудничать с 
иностранной разведкой.
 И вот долгожданный выезд «в поле»: Баранова направляют в Бангладеш. В конце 
трехгодичного пребывания в этом государстве к нему был сделан первый подход, 
предваряющий вербовку. Американские дипломаты вызвали русских на товарищеский 
матч по волейболу.
 Баранов — замечательный спортсмен и на волейбольной площадке ему не было 
равных. За это он и удостоился лестных похвал американского коллеги «дипломата» 
— сотрудника ЦРУ Брета Ли Брефорда.
 Спустя некоторое время их знакомство получило дальнейшее развитие. Семья 
Баранова в связи с болезнью ребенка выехала в Москву, а сам он был оставлен 
руководством еще на год, до тех пор, пока ему найдут замену.
 Однажды г-н Брефорд предложил русскому коллеге зайти к нему в гости, забыть об 
одиночестве в домашней обстановке. Супруга американца накрыла на стол и почти 
сразу же под каким-то предлогом удалилась. А уже за десертом Баранову было 
сделано вполне откровенное предложение о вербовке. Была достигнута 
договоренность о следующей встрече. На завершающем этапе вербовки присутствовал 
уже известный нам Винсент Крокетт.
 После возвращения Вячеслава Баранова в Москву началась рутинная работа на 
американскую разведку. Тайниковые операции, шифры, конспиративные встречи и все 
это, как говорится, в свободное от основной работы время.
 Американцы мало заботились об удобствах связи для своего агента. Однажды ему 
необходимо было поставить условный знак — жирную красную точку — на опоре 
виадука, под которым проходит шоссе. Он остановил автомобиль, поднял капот, 
имитируя поломку, но все равно поставить знак никем не замеченным было 
нереально. Поднял еще крышку багажника и с грехом пополам нарисовал дамской 
помадой злополучный знак. При этом испачкал одежду и, когда вернулся домой, 
вынужден был как-то объяснить происхождение пятен от помады супруге.
 В другой раз метку следовало поставить на стене дома. Место довольно людное, а 
погода была достаточно скверная. Штукатурка на доме разбухла, помада рисовать 
не хотела. Если провести эксперимент и попробовать подобно Баранову поставить в 
этих условиях тайный знак, то можно очень долго промучиться, и все 
безрезультатно.
 В апреле 1991 года в посольстве США произошел пожар. Выгорела как раз та часть 
здания, где размещалась резидентура ЦРУ. Видимо, американцам в это время было 
не до работы с агентом и они отправили ему радиошифровку: «На личные встречи и 
тайники не выходить, о получении этого сообщения поставить метку в 
обусловленном месте». Шифровку Баранов не принял и остался без связи. Он уже 
был «под колпаком» контрразведки. Именно благодаря знакомству с Крокеттом. 
После его посещения Бангладеш в контрразведке решили проанализировать, что 
кроется за визитом американского резидента в маленькое государство 
Юго-Восточной Азии. Определили круг подозреваемых лиц, с которыми у Крокетта 
могли быть контакты. Да и в Москве американская резидентура совершила несколько 
ошибок во время подбора мест для тайников. В поле зрения контрразведки попал в 
том числе и Баранов. И в ходе проверки стало ясно — он связан с ЦРУ.
 Потеряв связь, Баранов решился на крайние меры и рискнул, без санкции 
руководства, выехать в Австрию, чтобы выйти на контакт с ЦРУ. Американская 
карьера агента завершилась 11 августа 1992 года в аэропорту «Шереметьево». 
Вместо Вены Баранов оказался в Лефортово.
 На счету военных контрразведчиков есть одно необычное по длительности 
разработки агента дело. Оно началось еще в середине 70-х годов. Тогда 
зарубежными спецслужбами был расшифрован ряд источников информации советской 
разведки в ведущих западных странах. После ареста генерала ГРУ Дмитрия Полякова 
и его признания о работе на американцев ему вменили в вину и этот факт. Но он