Германия полностью завершила подготовку от Северной Финляндии и до южной части 
Черного моря и уверена в молниеносной победе. Румыния также по мере возможности 
ведет подготовку к тому, чтобы можно было сразу выступить…“
 И наконец, разведывательная сводка НКГБ СССР № 1510 от 20 июня 1941 года, в 
которой, помимо дополнительных сведений о концентрации немецких войск у границы,
 есть такой знаменательный пункт: «…12. Германская разведка направляет свою 
агентуру в СССР на короткие сроки — три-четыре дня. Агенты, следующие в СССР на 
более длительные сроки — 10—15 суток, инструктируются о том, что в случае 
перехода германскими войсками границы… они должны явиться в любую германскую 
часть, находящуюся на советской территории».
 Докладывались ли все эти и аналогичные материалы Сталину, или те, кто должен 
был это делать, опасались попасть «не в струю» его мнениям и настроениям? 
Сейчас это уже нельзя сказать. Возможно, что-то и докладывалось устно, во 
всяком случае, никаких письменных документов на этот счет не сохранилось.


* * *

 Теперь посмотрим, какие же в предвоенный год советская агентура представляла 
донесения, служившие базой для составления резидентурами информации. Она, в 
свою очередь, должна была стать основой для сообщений, докладываемых в 
«инстанцию», то есть в ЦК ВКП(б), СНК и лично Сталину.
 Берлинская резидентура внешней разведки.
 Начнем с самого конца. 16 июня 1941 года поступило последнее предупреждение 
агентов «Старшины» и «Корсиканца» из Берлина. В нем, в частности, говорилось: 
«1. Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления 
против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать  в любое время. 2. В 
кругах штаба авиации сообщение ТАСС… воспринято весьма иронически. Подчеркивают,
 что это заявление никакого значения иметь не может…»
 Сообщение было направлено наркомом госбезопасности Меркуловым Сталину 17 июня 
1941 года за № 2279 / М. На препроводительной записке к сообщению рукой Сталина 
написано: «Т-щу Меркулову. Можете послать ваш „источник“ из штаба германской 
авиации к… Это не „источник“, а дезинформатор. И. Ст.».(Цит. по книге «Органы 
Госбезопасности СССР в Великой Отечественной войне», т.1, кн.2, с.237).
 17 июня в час дня Сталин вызвал к себе Меркулова и начальника внешней разведки 
Фитина. Как вспоминал впоследствии Фитин, первыми словами Сталина были: 
«Прочитал ваше донесение… Выходит, Германия собирается напасть на Советский 
Союз?» Не дождавшись ответа, он продолжал: «Что за человек, сообщивший эти 
сведения?» Фитин дал подробную характеристику «Корсиканцу» и сказал, что нет 
оснований сомневаться в правдоподобности его информации. После окончания 
доклада Фитина вновь наступила длительная пауза. Наконец Сталин произнес: 
«Дезинформация! Можете быть свободны».
 Придя в Наркомат, Меркулов и Фитин тут же составили шифровку в Берлинскую 
резидентуру о немедленной проверке присланного сообщения о предстоящем 
нападении Германии на СССР. Однако ответ на нее так и не был получен.
 В тот же день по указанию Сталина Берия отдал Судоплатову приказ о 
формировании Особой группы при наркоме, как специального органа 
разведывательно-диверсионных операций на случай начала войны.
 По распоряжению Фитина сотрудниками управления был составлен Календарь 
сообщений агентов Берлинской резидентуры о подготовке Германии к войне с СССР 
за период с 6 сентября 1940 года по 16 июня 1941 года. Он довольно обширен и 
может показаться скучным, но прекрасно показывает развитие событий последнего 
мирного года, напряжение, в котором жила резидентура, и богатство 
представляемой информации.
 При ознакомлении с Календарем бросаются в глаза два момента: при всей своей 
добросовестности «Корсиканец» и «Старшина» не могли избежать влияния 
дезинформации, распространявшейся гитлеровскими спецслужбами о переносе либо 
даже отмене нападения на СССР, и они ее изложили в своих донесениях. И еще одно,
 на что нельзя не обратить внимания — даты нападения: «начало будущего (то есть 
1941) года»; «15 апреля»; «конец апреля или начало мая»; «1 мая»; «весна этого 
(1941) года, когда русские не смогут поджечь еще зеленый хлеб»; «20 мая»; «в 
любое время (после 16 июня)».
 Календарь был составлен 20 июня, но так и остался подшитым в «дело». Нарком 
госбезопасности Меркулов отказался подписать этот документ и доложить его 
Сталину!
 Изложенная в Календаре информация, поступавшая от «Старшины» и «Корсиканца» 
через работавшего с ними Короткова, шла в Москву непрерывным потоком, однако 
Центр как будто на нее не реагировал. И тогда Коротков решился на 
беспрецедентный шаг: в нарушение всех правил субординации, минуя резидента, 
начальника разведки и даже наркома Меркулова, он направил личное письмо на имя 
Берии («Павла»), который в то время по линии ЦК и Совнаркома курировал и НКГБ. 
Письмо датировано 1 марта 1940 года (видимо, Коротков волновался и ошибся 
годом— вместо 1941 написал 1940).
 Я впервые увидел это письмо в личном деле Короткова в 1988 году, когда готовил 
о нем книгу для узкого круга читателей — слушателей Краснознаменного института 
имени Ю.В. Андропова. Оно потрясло меня, и я не могу не привести его хотя бы в 
отрывках:

 «Тов. Павлу — лично.
 Разрешаю себе обратить Ваше внимание на следующее: в процессе работы с