Хотя на этом документе, доложенном Сталину, никаких его пометок нет, мы 
приводим его, чтобы продемонстрировать уязвимость кодов и шифров Коминтерна и 
тот факт, что Сталину она была хорошо известна. Это являлось одной из причин 
неоднократных указаний Сталина о недопустимости совместной работы органов 
разведки с представителями Коминтерна и привлечения к ней членов иностранных 
компартий. На деле эти указания Сталина практически игнорировались…
 Наложив резолюцию «В мой архив», Сталин закончил чтение еще одного документа, 
касающегося военных приготовлений Японии. Это — доклад английского посла в 
Токио в Форин офис.
 «Конфиденциально. Токио 5 января 1933 года. 747 / 11 / 23.
 Сэр, имею честь при сем препроводить Вам меморандум, составленный военным 
атташе нашего посольства, подполковником Джемсом, по вопросу о наблюдающемся в 
настоящее время в Японии форсировании производства военных материалов и о 
причинах, вызывающих последнее. Меморандум подполковника Джемса, по моему 
мнению, затрагивает такие вопросы, которые заслуживают тщательного обсуждения… 
Я имею честь присоединиться также к …точке зрения, будто бы проявляемая в 
настоящее время со стороны Японии активность направлена, главным образом, 
против России, что, однако, полностью не исключает других возможностей. 
Несмотря на то, что наша информация не говорит о том, что столкновение с 
Россией должно произойти в ближайшем будущем, я все же сомневаюсь, что такие 
большие военные приготовления имели место в предвидении действий, направленных 
против одного только Китая. Имею честь и пр. Ф.О. Линдлей».
 К этому письму приложен меморандум, свидетельствующий о резком росте военного 
производства в Японии буквально «за последние дни и часы». Особое внимание при 
ознакомлении с меморандумом Сталин обратил на данные о производстве самолетов, 
новых полевых орудий и легких пулеметов.
 Подполковник Джемс высказывает предположение, что «Япония в недалеком будущем 
будет вести войну с Россией… Не подлежит никакому сомнению, что офицеры 
японской армии, особенно высшие, уверены в том, что в течение ближайших лет 
между Японией и Россией вспыхнет война… Суммируя все высказанное, я прихожу к 
тому мнению, что теперешняя активность и решение о перевооружении японской 
армии направлены, главным образом, против России».
 В другом представленном Сталину «Докладе английского посла в Токио Ф. Линдлея 
в Форин-Офис Джону Саймону» от 9 декабря 1932 года говорится следующее»: «…Что 
касается армии, то среди всех хорошо информированных военных атташе в Токио 
существует единодушное мнение, что японские военные круги убеждены в том, что 
война с Россией рано или поздно неизбежна… Бросается в глаза тот факт, что по 
этому вопросу общественное мнение Японии ни в малейшей степени не совпадает с 
мнением, существующим в армии. (Оно) рассматривает Америку как национального 
врага, столкновение с которым рано или поздно должно произойти… В настоящее 
время самым популярным актом правительства было бы объявление войны Соединенным 
Штатам… Эта ненависть поощряется военными кругами… с целью скрыть настоящий 
объект, против которого военные приготовления направлены. Линдлей».
 Весьма заинтересовало Сталина письмо американского посла в Японии, Джозефа Грю,
 государственному секретарю США от 14 сентября 1933 года. В начале письма 
говорится о причинах отставки миролюбивого японского министра иностранных дел 
Уцида и назначении на его пост барона Хирота, бывшего посла в Москве. Дается 
его характеристика, на которой Сталин заострил свое внимание:  «Хирота является 
ревностным приверженцем политики генерала Араки и… выступил против позиции 
примирения на внешнем фронте… Лозунг правительства «Азия —  для азиатов» найдет 
в лице барона Хирота ревностного приверженца… Новый министр считается в Японии 
самым авторитетным лицом по вопросам, касающимся России, и он хвастался своими 
связями в Москве и других крупных промышленных центрах. Я убежден, что русские, 
с которыми он поддерживает контакт (далее подчеркнуто особенно жирно. — И.Д.), 
ни в коем случае не являются легальными лицами и представляют из себя тайных 
агентов, оплачиваемых японским правительством». 
 Это страшная фраза. Может быть, в ней таится один из источников развернувшейся 
вскоре в СССР охоты за настоящими и мнимыми японскими шпионами.
  Далее в письме посла сказано: «Здесь говорят, что …русские разведывательные 
органы застигли некоторых из японских агентов на месте преступления и добились 
от них признаний, которые сделали невозможным дальнейшее использование барона 
Хирота на его дипломатическом посту. Одно остается несомненным: он вернулся из 
Советского Союза ярым врагом Советов и с тех пор активно работал в деле 
беспощадного подавления социалистического и коммунистического движения в 
Японии…По указанию генерала Араки, бюджетная комиссия выделила около 100 млн. 
йен… на проведение кампании против коммунистов в Китае… Но теперь они готовятся 
к выступлению против России… Токио попытается спровоцировать Советский Союз на 
войну без того, чтобы затронуть США  (то есть заключив пакт о ненападении с 
Америкой. —  И.Д.) …Излишне говорить, что это будет означать для Советской 
России…  Правительство получило диктаторские полномочия и может в любой момент 
использовать самую незначительную провокацию, чтобы вторгнуться в Сибирь…
  «…Я уже много раз сообщал вам, что общественное мнение считает 
русско-японский конфликт неизбежным… 
 В СССР отдают себе полный отчет в истинном положении вещей, и Советский Союз 
возлагает свои последние надежды на коммунистическую пропаганду внутри Японии».
 На это замечание Сталин не отреагировал, так же как и на заявление посла о том,
 что «только чудо может помешать открытому конфликту с Россией еще до истечения 
1934 года».
 Зато он густо подчеркнул заключительные строки из письма Джозефа Грю:  «Ничто