Вспомним еще одно действующее лицо этой трагедии. Какова дальнейшая судьба 
«Тюльпана» — Марка Зборовского?
 После смерти Седова, а особенно после убийства Троцкого в его услугах по 
«троцкистской» линии уже не было нужды. Он переехал в США, занялся наукой 
антропологией. Уже после войны, в 1952 году, совместно с Маргарет Мид издал 
книгу «Жизнь остается людям», посвященную антропологии евреев в Восточной 
Европе. Американские спецслужбы следили за ним, и в 1956 году он был арестован 
по подозрению в шпионаже. Но улик против него не было, и его освободили. В 1962 
году он снова был арестован и на этот раз приговорен к четырем годам тюрьмы. 
Написал еще одну книгу «Люди в страдании». Но ни в одной из своих статей о 
работе в советской разведке не упоминал.
 После освобождения из тюрьмы уехал на Западное побережье и снова занялся 
антропологией. В течение некоторого времени был внештатным преподавателем 
Калифорнийского университета, а перед смертью работал при больнице «Маунд Сион» 
в Сан-Франциско. Умер в 1990 году.




 Глава 5. «В МОЙ АРХИВ»


 В этой главе мы остановимся на некоторых документах, которые докладывались 
Сталину в течение 10 лет — с 1928 по 1937 год — по линии разведок. Значительную 
их часть составляют материалы перехвата и дешифровки переписки иностранных 
военных и дипломатических ведомств, некоторые добыты агентурным путем. Они 
являются хорошей иллюстрацией к событиям того времени и повествуют о 
внешнеполитической обстановке и взаимоотношениях СССР с рядом зарубежных 
государств, об угрозе новой войны и иностранной военной интервенции. Но мы не 
будем рассматривать их с этих позиций. Наша задача — проследить за тем, как 
Сталин работал с материалами разведки, как реагировал на них, на что обращал 
особое внимание и что игнорировал, какие делал пометы на полях и накладывал 
резолюции, и тем самым попытаемся проникнуть в ход его мыслей, в его, так 
сказать, «внутреннюю лабораторию».
 Я просмотрел сотни документов из личного архива Сталина. Большинство 
сталинских резолюций на них носят краткий характер и часто состоят из трех 
слов: «В мой архив», а в последние годы из двух: «Мой архив», другие просто 
расписаны:. «Т. Молотову», «Т. Ворошилову» и т.д.
 Отношение Сталина к указанным документам можно проследить по вопросительным и 
восклицательным знакам, которые входили в систему его оценок, ироническим 
замечаниям на полях типа «Ха-ха!». Но чаще всего по подчеркиваниям отдельных 
слов, строк и абзацев и отчеркиванием их на полях. При этом имели значение 
толщина линии, ее волнистость, сила нажима. Особо важные места отчеркивались 
дважды, иногда ставился знак NB (Нота бене — особое внимание).
  Подчеркивания в большинстве случаев даются без авторских комментариев — 
читатель сам легко сделает вывод о том, почему то или иное место заинтересовало 
генсека.

 Главный противник Япония

 Значительная часть предлагаемых документов касается советско-японских 
отношений. Это не случайно, именно с середины 1920-х и до конца 1930-х годов 
Япония была главным противником. С этих документов мы и начнем.
 Поскольку речь зашла о Японии, позвольте рассказать о доселе неизвестной 
операции, которая имеет прямое отношение к цитируемым документам. 20 января 
1925 года в Кремле под председательством Сталина состоялось совещание с 
участием руководителей советской разведки. Было решено провести против Японии 
ряд мероприятий по типу успешных операций «Синдикат-2» и «Трест».
 Одной из таких операций, рассчитанных на длительный срок, стала «игра», 
получившая название «Маки-мираж». Ее целью было показать японцам значительное 
усиление мощи Красной армии на Дальнем Востоке (что на первом этапе не 
соответствовало действительности) и заставить их отказаться от своих 
воинственных планов. В ходе операции резиденту японской разведки в Сахалине был 
представлен в 1930 году агент «Летов» — Лазарь Хаймович Островский, сотрудник 
одного из советских учреждений в этом приграничном с СССР городке. Завоевав 
доверие японцев, «Летов» сумел убедить их, что в штабе Дальневосточной Армии 
служит его близкий друг, Иван Горелов, нуждающийся в деньгах. Горелов через 
«Летова» был «завербован» и через него же стал передавать японцам 
легендированные «секретные данные». Японцы клюнули на эту удочку, и в течение 
нескольких лет Горелов был их основным информатором. Естественно, что его 
дезинформация «подтверждалась» и другими источниками. Материалы «игры» 
регулярно докладывались Сталину.
 Кульминацией деятельности Горелова стал доклад в 1934 году о структуре и 
численности стрелкового батальона Дальневосточной армии (ДА). Японцы умножили 
численный состав и вооружение батальона на их количество в ДА (также 
«услужливо» сообщенные им). Эти данные, наряду с действительным укреплением 
Красной армии, заставили японский генштаб пересмотреть планы широкомасштабной 
войны против СССР. Об итогах операции «Маки-мираж» нарком внутренних дел Ягода 
доложил Сталину 15 января 1935 года. После 1945 года пленные японские 
разведчики дали показания о большой значимости «донесений» Ивана Горелова для