Обиженный Троцкий направил президенту Мексики Карденасу письмо, в котором 
заявлял: «Дом подвергся атаке банды ГПУ… Однако следствие вступило на ложный 
путь. Я не боюсь сделать это заявление, ибо каждый новый день будет опровергать 
постыдную гипотезу самопокушения и компрометировать ее прямых и косвенных 
защитников».
 Президент согласился с точкой зрения Троцкого и дал указание тайной полиции 
тщательно расследовать дело и найти виновных. Полиция в Мексике сбилась с ног, 
разыскивая участников налета. Вскоре большинство из них арестовали. Оказалось, 
что многие в прошлом были членами компартий, некоторые добровольцами 
участвовали в Гражданской войне в Испании. Ни агентами, ни доверенными лицами 
НКВД никто из них не являлся. Пятерым наиболее активным участникам рейда 
удалось скрыться и покинуть страну. Сам Сикейрос был арестован в октябре 1940 
года. На следствии он категорически отрицал причастность к делу компартии.
 Вскоре по распоряжению нового президента Мексики Авило Камачо, поклонника 
творчества Сикейроса, тот «как слава и гордость нации» был освобожден под залог.
 По рекомендации властей он уехал из страны. Впоследствии, оправдывая себя и 
объясняя, почему Троцкий не был убит, хотя в его спальню было выпущено около 
200 пуль, Сикейрос писал: «Наша главная цель, или глобальная задача всей 
операции состояла в следующем: захватить по возможности все документы, но любой 
ценой избежать кровопролития». Он объяснял акцию тем, что она была стихийным 
порывом мексиканцев-интернационалистов, сражавшихся в Испании и желавших 
отомстить Троцкому за деяния испанской троцкистской организации ПОУМ, вносившей 
раскол в ряды республиканцев. То есть, по словам Сикейроса, все сводилось к 
мести Троцкому за его дела. Ни о каком сотрудничестве с советской разведкой и 
речи не могло быть.
 Конечно, оправдания Сикейроса выглядят довольно неуклюже. Но, с другой стороны,
 многие верили ему — ведь действительно: выпустить по человеку 200 пуль и не 
задеть его! Это надо специально постараться!


* * *

 Рамон Меркадер недолго пробыл в Нью-Йорке. Уже в октябре
 1939 года он перебрался в Мехико якобы для работы на какой-то фирме и 
«подготовки гнездышка» для семейной жизни. А в январе
 1940 года туда же приехала Сильвия Агелов. Рекомендации сестры и нью-йоркских 
троцкистов помогли ей, и Троцкий взял ее на работу в качестве временной 
секретарши.
 Рамон вначале не проявлял никакого интереса ни к Троцкому, ни к его жилищу. Он 
ежедневно на своей машине подвозил Сильвию к вилле Троцкого и забирал после 
работы. Охрана привыкла к этому симпатичному и скромному молодому человеку. Он 
также завоевал доверие французских друзей и учеников Троцкого, Альфреда и 
Маргариты Росмер. В марте 1940 года по их приглашению Меркадер впервые 
переступил порог виллы. А всего через пять дней после нападения группы 
Сикейроса состоялась первая встреча Рамона с Троцким. Внуку Троцкого, Севе, 
Рамон подарил игрушечный планер и научил запускать его. После этого в течение 
трех месяцев Меркадер 12 раз заходил на виллу, не вызывая ни у кого ни 
малейшего подозрения (согласно журналу записи посетителей провел там в общей 
сложности 4,5 часа). Человек, вначале далекий от политики, он вдруг 
заинтересовался ею и даже написал статью, посвященную вопросам троцкистского 
движения в Америке. Лев Давидович согласился прорецензировать ее.
 20 августа 1940 года «Раймонд» пришел на виллу с этой статьей. Но кроме нее, 
при нем были кинжал, зашитый в подкладку плаща, а в больших карманах револьвер 
и ледоруб. Охрана, привыкшая к Меркадеру, не остановила и не обыскала его. Он 
спокойно прошел в кабинет Троцкого и вручил ему свою статью. Троцкий уселся за 
письменный стол и начал читать с карандашом в руке. Рамон стоял сзади, затем 
вынул ледоруб и тупым концом, зажмурив глаза, ударил Троцкого по голове. Удар 
оказался не смертельным. Троцкий издал душераздирающий крик («Я буду слышать 
его до конца своих дней», — признался впоследствии Меркадер), повернулся и 
вцепился зубами в руку Рамона, а рукой ухватился за ледоруб и потерял сознание. 
На крик вбежали охранники. Они жесточайшим образом избили Рамона.
 Полумертвого Троцкого и чуть живого Рамона доставили в больницу. По дороге 
задержанный передал старшему санитару письмо на французском языке, датированное 
20 августа 1940 года и подписанное именем Жак.
 В письме говорилось, что его автор — Жак Морнар, уроженец Бельгии, учился в 
Бельгии и во Франции, где у него возник интерес к политической деятельности 
троцкистов, с некоторыми из которых он познакомился. Одним из них был член IV 
Интернационала (фамилию автор не назвал), который предложил ему выехать в 
Мексику и вступить в контакт с Троцким. Он же обеспечил деньгами на поездку и 
паспортом на имя Фрэнка Джексона. Затем автор письма обстоятельно излагал 
мотивы убийства: личное знакомство с Троцким привело к тому, что он начал 
разочаровываться в теории и практике троцкизма. А когда Троцкий высказал 
намерение отправить автора письма в Советский Союз для совершения диверсий и 
террористических актов, в том числе против Сталина, он решил устранить Троцкого,
 который к тому же возражал против его женитьбы на Сильвии Агелов.
 Вечером 21 августа 1940 года Троцкий умер. В «Правде» была опубликована 
короткая информация на 3-й странице, в которой сообщалось, что убийство 
Троцкого совершено «лицом из его ближайшего окружения». Рядом с этой 
информацией была помещена статья «Смерть международного шпиона». Подпись под 
ней отсутствовала, однако явно проглядывался стиль Сталина. И лишь недавно в