— «а) Послать всем руководителям наших представительств за границей директиву о 
строжайшем проведении принципа невмешательства во внутренние дела 
соответствующих стран; б) Воспретить на известный период членам Политбюро 
(исключая т. Бухарина) открытые выступления в официальных учреждениях 
Коминтерна, предложив им . проводить руководство коминтерновской работой в 
порядке внутреннем, через делегацию ВКП и т.п.; в) Для того, чтобы не дать 
врагам лишнего повода утверждать о переплетении сов. власти с Коминтерном, 
снять доклад т. Рыкова об СССР на VI конгрессе, поручив его т. Варге или 
кому-либо другому не из числа членов Совнаркома; г) Т.т. Бухарину и Пятницкому 
разработать вопрос о выдаче денег секциям Коминтерна не из Москвы и не через 
русских, а из Берлина (Запбюро) и Иркутска (Востбюро), обязательно через 
иностранных товарищей; д) Поручить комиссии в составе представителей 
Политсекретариата ИККИ, ЦК и ЦКК проверить состав секретных сотрудников 
аппарата ИККИ; е) Принять срочные меры к опубликованию бюджета и его секций».
 Сначала 1920-х годов в зарубежной прессе стали появляться «документальные 
материалы» о «зловещих планах» ОГПУ и Коминтерна, направленных якобы на 
потрясение экономических и политических устоев западного мира. Внешне 
подлинность документов не вызывала сомнений — их стиль, лексика, реквизиты, 
подписи должностных лиц — все было как настоящее. Публикации спровоцировали 
бурю негодования западной общественности и привели в отдельных случаях к тяжким,
 трагическим последствиям: казням болгарских коммунистов, будто бы готовивших 
по заданию Коминтерна взрыв собора в Софии, налетам немецкой полиции на 
советское торгпредство в Берлине и английской — на представительство 
российского кооперативного общества «Аркос» и последующему разрыву 
дипломатических отношений между СССР и Англией. Престижу и интересам страны, 
только-только начавшей выходить из международной изоляции, был нанесен 
значительный ущерб.
 Документы исходили якобы из Москвы, но советское руководство знало, что это 
фальшивки, хотя и изготовленные квалифицированно, со знанием дела. Но кем? Где? 
Разведка получила задание: дать ответы на эти вопросы.
 После тщательных поисков удалось выйти на первоисточник — организацию, 
именовавшую себя «Братством русской правды» (БРП). Кропотливо собирали сведения 
о ней и ее руководителе. Им оказался многоопытный и опасный враг, в царское 
время — следователь по особо важным делам, а затем — начальник врангелевской 
разведки и контрразведки, действительный статский советник Владимир Григорьевич 
Орлов, обосновавшийся в Берлине. Здесь он стал агентом «Имперского комиссариата 
по наблюдению за общественным порядком», учреждения, тесно связанного с 
запрещенной Версальским договором, но действующей под разными «крышами» военной 
разведкой. Но Орлов завел и собственное «дело», исходя из того, что можно 
немало заработать, торгуя разведывательной информацией. Он понимал, что и 
разведки, и политики хорошо платят, прежде всего, за подлинные оригинальные 
документы, хотя и не требуют доказательств их подлинности. Поэтому он решил сам 
наладить производство документов, пользующихся спросом. А таковыми в 1920-х 
годах были, прежде всего, документы о деятельности Коминтерна, советской 
разведки, их связи с коммунистами разных стран. Куда сбывать фальшивки? Орлов 
колебался недолго: конечно же покупатели найдутся в Англии.
 Дело в том, что в это время среди трезво мыслящих английских политиков 
ширилось понимание необходимости установления с Советской Россией если не 
политических, то нормальных экономических отношений. Сторонником такой позиции 
был премьер-министр Ллойд-Джордж. Ярым же противником нормализации отношений с 
«Красной Москвой» стал министр иностранных дел лорд Керзон… Вполне естественно, 
что антисоветские позиции занимали и английские спецслужбы, в том числе 
криптографическая разведка, носившая интригующее название «Правительственная 
школа мифов и кодов».
 Именно ей удалось добиться оперативного успеха, когда в 1920 году в Лондон 
прибыла первая советская торговая делегация. «Школа» сумела частично 
расшифровать переписку, которую делегация вела с Москвой. Это было использовано 
англичанами более года спустя, в ноте от 15 сентября 1921 года. В ней, наряду с 
действительно перехваченными и расшифрованными материалами, цитировались и 
фальшивки, полученные от Орлова. Советскую сторону обвиняли в нарушении взятых 
на себя соглашением от 16 марта 1921 года обязательств: отказа от «враждебной 
пропаганды» вне границ РСФСР и ведении таковой с участием Коминтерна.
 Благодаря принятым советским правительством мерам, нота Керзона особого успеха 
не имела. Более того, Форин офис был вынужден косвенно признать, что 
опубликованные материалы являются фальшивкой.
 В 1923 году к власти в Великобритании пришли лейбористы. Их лидер Макдональд 
стал главой правительства и публично заявил о намерении установить «свободные 
экономические и дипломатические отношения с Россией».
 1 февраля 1923 года Великобритания признала СССР де-юре. Оставалось подписать 
и ратифицировать так называемый «общий договор» и новый торговый, заменивший 
заключенное в 1921 году торговое соглашение.
 Но английские правые стремились не допустить этого. Они обвинили Макдональда в 
мягкотелости, в «уступчивости коммунистам», и им нужен был лишь предлог, чтобы 
сорвать ратификацию договоров. Лучшим способом было найти виновных в самом 
Советском Союзе и в рядах Коминтерна, действующего по его указке, готовящих 
насильственную революцию в Англии. «Общие указания» из Москвы на этот счет 
имелись в резолюции XII съезда РКП(б), принятой по докладу председателя ИККИ 
Зиновьева, в котором говорилось: «Съезд заявляет Коминтерну, что его русская 
секция считает своей первейшей обязанностью, более чем когда-либо, помогать 
братским партиям под испытанным руководством „Интернационала“.