я знакомился несколько лет тому назад. В ответ на упрек Центра о том, что «за 
прошлый год в руководстве такой-то белоэмигрантской организации не завербован 
ни один агент», резидент отвечает: «вербовок там действительно не было, так как 
все ее руководители уже являются нашими агентами». Трудно что-либо добавить к 
этому. Правда, так было не везде.
 К началу 1920-х годов относится рождение еще двух важных направлений внешней 
разведки: экономического (к которому затем добавилось научно-техническое) и 
дезинформационного.
 В зарубежных странах были и противники и сторонники установления торговых и 
экономических отношений с Советской Россией. Их позиции надо было знать. 
Требовалась информация, которая помогла бы перестраивать экономику, создавать 
новую материально-техническую базу. Требовалась информация о конкурентной 
борьбе зарубежных предпринимателей, их желании выйти на российские рынки и о 
том, как можно выгодно использовать складывающуюся ситуацию. Наконец, надо было 
получать материалы о действиях «промышленной, финансовой, торговой 
эмигрировавшей буржуазии, — писал Дзержинский Трилиссеру, — имею(щие) крайне 
важное значение для руководителей нашей хозяйственной жизни».
 11 января 1923 года Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение: в целях организации 
борьбы с пропагандой противника создать для ведения активной разведки 
специальное бюро по дезинформации.
 В его задачи вошли определенные целенаправленные действия для введения в 
заблуждение действительного или потенциального противника относительно своих 
истинных намерений или возможностей, а также для получения выгодной, 
практически не достижимой открытыми способами реакции «объекта воздействия».
 Таким образом, к середине 1920-х годов внешняя разведка уже оформилась в 
хорошо организованную многофункциональную структуру. Она сумела создать 
неплохие агентурные позиции в ряде стран, прежде всего в Германии, а также в 
Англии и Франции и, конечно же, в странах-лимитрофах, составляющих «санитарный 
кордон» у границ Советского Союза. Получаемая ею информация докладывалась в 
правительство, а наиболее важная — в Политбюро и непосредственно И.В. Сталину.
 Первый документ, содержащий разведывательную информацию, адресованную лично 
Сталину, удалось обнаружить исследователю В.В. Познякову в Российском 
государственном военном архиве. Это был рапорт, подписанный заместителем 
Председателя ГПУ М. Уншлихтом и начальником ИНО ГПУ М. Трилиссером, 2 августа 
1922 года, о деятельности ИНО по разложению формирований генерала П.Н. Врангеля 
на Балканах.


* * *

 Что же в эти годы происходило с военной разведкой?
 Большевики, взявшие власть, стояли перед выбором: сохранить или разрушать 
старые структуры, необходимые новому государству? В результате, реорганизуя 
руководящие органы старой армии, они оставили в составе Народного комиссариата 
по военным делам Главное управление Генерального штаба (ГУГШ). В его состав 
входил Отдел 2-го генерал-квартирмейстера — центральный орган разведки и 
контрразведки Вооруженных сил России.
 В октябре 1917 года сотрудники русской военной разведки также должны были 
сделать выбор: с кем идти дальше — с большевиками или против них.
 Служащие многих государственных учреждений на своих собраниях приняли решение: 
бастовать! Состоялось собрание и в ГУГШ. Большинство служащих составляли 
проэсеровски настроенные писари, и собрание приняло решение: «работу продолжать,
 всем начальникам оставаться на местах».
 Но начальник ГУГШ, генерал В.В. Марушевский, отказался работать на большевиков.
 Тогда ГУГШ возглавил генерал-квартирмейстер Николай Михайлович Потапов. Бывший 
военный атташе в Черногории, опытнейший разведчик царской армии, он пользовался 
большим авторитетом в ГУГШ, и его решение повлияло на выбор многих его коллег. 
По некоторым данным, Потапов сотрудничал с военной организацией большевиков еще 
с июля 1917 года. Впоследствии его судьба сложится удачно, он продолжит работу 
в Генштабе Красной армии, будет одной из ключевых фигур операции «Трест». 
Репрессии не коснутся его — он будет уволен 9 мая 1938 года в запас по возрасту 
и умрет в почете в 1946 году.
 Большинство российских военных атташе не пожелали сотрудничать с советской 
властью. Назначенные вместо них некоторые опытные сотрудники ГУГШ, 
воспользовавшись возможностью выехать за границу, вскоре изменили советской 
власти.
 Агентурная разведка штабов фронтов и армий развалилась вместе с развалом 
старой армии. А когда в конце декабря 1917 года ГУГШ перестал переводить деньги 
закордонной агентурной сети, она полностью самоликвидировалась, и большинство 
агентов перешло на службу к бывшим союзникам России. Однако даже в 1918 году от 
некоторых военных атташе еще продолжали поступать сообщения.
 Один из бывших сотрудников ГУГШ так описывает сложившуюся обстановку: «После 
октябрьского переворота деятельность штаба вообще замерла, в том числе и 
разведывательная служба. После подписания Брестского мира, благодаря ликвидации 
всех штабов, разведывательная служба прекратилась совершенно, и хотя некоторые 
партизанские отряды и вели разведку, но ее никто не объединял, и сведения 
пропадали».
 Для руководства боевыми действиями в начале Гражданской войны был создан 
Высший военный совет (ВВС).
 В аппарате ВВС руководящие должности занимали бывшие офицеры ГУГШ, в том числе