сохраняя лояльность по отношению к Петену, были в то же время готовы 
поддержать американцев, хотя глава вишийского правительства на это не шел.
 – Маршал поступил бы точно так же, если бы мог, – объяснил один из них.
 В Африке того времени была только одна группа людей, готовых выступить против 
немцев, а в нее входил руководящий состав армии. Так что Мерфи и Эдди видели 
реальную силу Сопротивления только во французской армии.
 Учитывая сложившуюся ситуацию, Эдди передал Доновану подробную радиограмму, в 
которой запрашивал необходимое количество снаряжения и вооружения. Тот был 
удивлен столь непомерной, по его мнению, заявкой. В ответ на его запрос, Эдди 
дал дополнительную радиограмму, аргументируя свои соображения. Их 
квинтэссенцией было: если французы изъявляют готовность рискнуть своей жизнью 
при разгрузке и сокрытии оружия, то американцы должны по меньшей мере пойти на 
риск его отправки.
 «Мое твердое убеждение, – заявлял Эдди, – заключается в следующем: если мы не 
окажем им такой поддержки, то в Марокко, да и во всей Северной Африке не 
найдется сил, способных противостоять вражеской агрессии. Таких руководителей 
мы нигде больше не найдем и не должны их потерять…»
 Донован в ответ завел разговор об Австралии. В январе был сосредоточен флот, 
готовый направиться к Африке, но его пришлось переадресовать в сторону 
Австралии. Так что в данное время сделать ничего нельзя. Эдди воспринял 
упоминание Австралии как попытку сменить тему разговора.
 Все сторонники союзников в Африке были взбудоражены тем, что в апреле 1942 
года к власти пришел Лаваль. Немцы намеревались вторгнуться в Тунис, как только 
падет Мальта. Тогда Лаваль, вне всякого сомнения, передаст Северную Африку 
немцам, и французская армия, бывшая еще очень слабой, попадет в руки стран оси.
 После прихода Лаваля к власти французский фашист Дорио начал шумную кампанию 
по вербовке сторонников коллаборационизма в Африке. А офицеров различных 
подразделений, с которыми Эдди и Мерфи установили прочные контакты, начали 
постепенно заменять людьми Лаваля. Страны оси стали обращать все большее 
внимание на Северную Африку.
 «Они берут весь риск на себя и будут разгружать и распределять оружие, зная, 
что каждый их шаг может стоить им жизни в случае обнаружения. От нас требуется 
самое малое – поддержка. Мы должны обеспечить их всем необходимым по их 
тоебованию… Остаются уже не недели, а дни», – настаивал Эдди, умоляя о помощи.
 Но его просьбы действия не возымели. Донован передал решение этого вопроса 
комитету начальников штабов, который (шел уже апрель 1942 года) пришел к выводу,
 что, если страны оси попытаются оккупировать Северную Африку, у Соединенных 
Штатов не будет еще достаточных сил, чтобы помешать этому. Так что пока 
вооружать французов не следовало. Вместе с тем Мерфи и Эдди предложили 
загрузить их радиостанции в основном работой по прослушиванию эфира и заняться 
созданием партизанских отрядов для действий в тылу противника, если он начнет 
вторжение. Получив такое указание, Эдди посчитал, что союзники уже проиграли 
битву за Северную Африку.
 Некоторые историки считают, что последовавшие события опровергли 
целесообразность предложения Мерфи и Эдди о вооружении французов, поскольку, 
мол, в Африке оружия было вообще немного. Немцам же своими действиями так и не 
удалось выудить у союзников дату планируемого ими вторжения.
 Управление стратегических служб продолжило свои усилия по воздействию на 
французскую армию. Были предприняты попытки нейтрализовать ее и склонить на 
сторону американцев и без снабжения оружием. Тогдашние методы его работы кратко 
и ясно изложил австрийский делец на черном рынке, известный под именем Пинки:
 «Я часто вел с различными людьми разговоры о политическом положении в мире. В 
одном из них была затронута Франция и ее армия. Для оживления разговора я 
сделал несколько нелицеприятных для немцев замечаний, противопоставив их Виши. 
После нескольких таких встреч я мог сделать вывод о том, что представляет собой 
этот человек».
 Сотрудники управления стратегических служб, разбросанные по всей Африке, 
продолжали следить за разгрузкой и погрузкой судов, чертили схемы 
оборонительных сооружений, собранную разнообразную информацию передавали через 
свои радиостанции домой. На основании их сообщений английские подводные лодки 
перехватывали и топили немецкие и итальянские корабли.
 Американские консулы, не посвященные в истинную работу своих подчиненных, 
нередко только мешали им. Так, им пришлось даже убрать в другое место 
радиопередатчик, установленный в чердачном помещении консульства в Танджере, 
из-за того что жена консула нажаловалась мужу на «ночные шорохи и стуки на 
крыше». В другом случае Мерфи пришлось вступиться за своего работника в 
госдепартаменте, которого консул намеревался уволить за то, что тот «уделял 
слишком мало внимания консульским делам».
 Французы постоянно задавали вопрос: «Когда же, наконец, начнется высадка 
войск?»
 Но никто этого по-прежнему не знал. Сам Эдди услышал 24 июля в гостинице 
«Клеридж» в Лондоне и то случайно о примерной дате вторжения.
 Его пригласили в Лондон для встречи с генералом Джорджем Стронгом, начальником 
британской военной разведки. Стронгу и генералу Джорджу Паттону его представил 
полковник Эдвин Бэкстон.
 Стронг никогда не был сторонником управления стратегических служб США. Поэтому 
Эдди предстояло как-то воздействовать на его мнение. А выглядел Эдди импозантно,
 будучи облаченным в форму морской пехоты с пятью рядами орденских планок. К 
тому же он слегка прихрамывал из-за ранения. В то время даже у Паттона не было 
такого количества наград.