Еще одна проблема, которую активно обсуждали на этом мероприятии, — 
несогласованная работа отдельных советских ведомств. Многие директора заявляли 
о том, что приказы, исходившие от советских чиновников, противоречили друг 
другу. Часто бывало так, что указание о демонтаже оборудования приходило уже 
после того, как наладили производство. Один из заводов, например, начал выпуск 
продукции для репатриационной программы, используя сбереженные станки, 
уцелевшие после демонтажа, и был вынужден отдать их [461] .
 Решение о начале массового демонтажа и вывоза оборудования было принято в мае 
1945 года. При этом решили начать с Берлина. Всего с марта 1945-го по март 1946 
года ГКО и другими высшими органами Советского Союза было принято 986 различных 
постановлений, относящихся к демонтажу 4389 предприятий, в том числе 2885 из 
Германии, 1137 немецких предприятий из Польши, 206 из Австрии, 11 из Венгрии, 
54 немецких предприятий из Чехословакии и 96 из Китая (Маньчжурия) [462] .
 Кроме оборудования вывозились и наиболее интересные образцы техники. Например, 
в 1945 году в СССР было отправлено 89 образцов наиболее интересных 
сельскохозяйственных машин общей стоимостью 64 тысячи марок. А с августа 1945 
по 10 января 1947 года репатриационные органы приобрели 1333 образца 
сельскохозяйственных машин и оборудования общей стоимостью 194 тысячи марок 
[463] .
 Несколько промышленных объектов, которые были задействованы в атомной 
программе СССР, располагались на территории Германии. Например, предприятие 
«Висмут», занимавшееся добычей урана. А еще химический завод концерна «И. Г. 
Фарбен индустри» в Биттерфельде, где выпускался очищенный кальций. Это вещество 
использовалось при производстве урана-235. А на заводе Тева в Ньюштадте 
производилась никелевая сетка.
 Поскольку многие фирмы, снабжавшие своей продукцией «Висмут» и другие 
предприятия, стали акционерными обществами при Главном управлении советской 
собственности в Германии, то пневматические молоты, специальные шахтерские 
лампы и морозильные испытательные камеры, которые они поставляли «Висмуту», 
сразу же оправлялись в СССР. То, что немцы не могли достать в советской зоне, 
запрашивалось через западногерманские фирмы. Например, завод в Биттерфельде 
нуждался в вакуумных насосах и специальной атомной стали, и это было заказано в 
Западной Германии [464] .
 Оценить объем полученных Советским Союзом запрещенных к экспорту в СССР 
технологий крайне сложно. Хотя известно, что в результате совместной операции 
западногерманской контрразведки и ЦРУ в конце 40-х годов было блокировано 400 
контрактов, арестовано 800 посредников и нанесен ущерб этому бизнесу — 
контрабандным поставкам технолоий и оборудования в СССР — в размере 800 
миллионов марок. Хотя это была только вершина айсберга [465] .
 Порой с трофеями были связаны различные экзотические истории.
 Например, по сообщениям красноярской газеты «Очевидец», в первой половине 
февраля 1945 года двое охотников нашли в якутской тайге в районе Верхневилюйска 
странную повисшую на дереве «конструкцию», представлявшую собой авиабомбу со 
стабилизатором и медным пропеллером, анероидным прибором для отцепки бомбы на 
заданной высоте, парашютом и термитными шашками для уничтожения всей системы.
 Журналисты из Красноярска посчитали, что это была маленькая копия американских 
атомных бомб «Малыш» и «Толстяк», случайно сброшенная Соединенными Штатами на 
территорию Советского Дальнего Востока раньше, чем на Хиросиму и Нагасаки. 
Бомбу забрали органы НКВД и перевезли в Москву.
 Американские ВВС в годы Второй мировой войны систематически бомбили позиции 
японцев на Курильских островах. Нередко их бомбы из-за ошибок в расчетах 
экипажей бомбардировщиков попадали и на советскую территорию. Так, только в 
июне 1944 года на побережье полуострова Камчатка было обнаружено 106 
зажигательных бомб, 28 из которых оказались неразорвавшимися. Надписи на 
корпусах указывали, что они изготовлены в США. Кроме того, было отмечено 
несколько случаев, когда самолеты ВВС США сбрасывали бомбы в пределах советских 
территориальных вод. Одну из них какими-то неведомыми путями и занесло в 
якутскую тайгу.
 С находкой двух сибирских охотников связана еще одна история, которая могла бы 
стать сенсацией.
 В центральном архиве Министерства обороны имеется любопытный архивный документ,
 написанный от руки на японском языке:
  «Радиограмма № 1074 от 27 августа 1945 г. От начальника штаба Квантунской 
армии. Неразорвавшуюся атомную бомбу, доставленную из Нагасаки в Токио, прошу 
срочно передать на сохранение в советское посольство. Отчет жду». 
 Радиограмму подписал генерал-лейтенант X. Хата — начальник штаба Квантунской 
армии, дислоцировавшейся на территории Маньчжурии. Но откуда генерал мог знать 
о существовании некоей третьей атомной бомбы и как смог отправить радиограмму в 
Токио, когда еще 20 августа город Чанчунь, в котором находился штаб квантунцев, 
был занят советскими десантниками?
 Как выяснилось, центральной фигурой в этом деле явился оперативный офицер 
японского генштаба (так он обозначен в японских документах) подполковник С. 
Аса-эда, который прилетел в Чанчунь из столицы Японии накануне вступления в 
город советских войск с телеграммой генерального штаба, носившей в силу своего 
содержания сверхсекретный характер.
 Документ содержал указания генштаба командованию Квантунской армии срочно 
начать переговоры с представителями Красной Армии о порядке капитуляции 
японских войск на материке. При этом генштаб и высшие чины армии считали 
целесообразным до окончательного решения совещания союзников — СССР и США — 
оставить без боя Советскому Союзу территории Маньчжурии, Кореи, Южного Сахалина,