«1. Разрешить министру вооружений т. Устинову:
 а) выдать иностранным специалистам, отличившимся при пуске ракет А-4, 
единовременную премию в размере до трех месячных окладов и израсходовать на эти 
цели 200 тысяч рублей;
 б) выплачивать ежемесячно иностранным специалистам за успешное разрешение ими 
научно-исследовательских тем и выполнение конструкторских работ в НИИ-88 и 
других организациях Министерства вооружения в размере до 20 процентов от фонда 
заработной платы указанных специалистов» [374] .
 Они трудились в Советском Союзе до начала 50-х годов, а потом смогли вернуться 
на родину.
 В середине ноября 1955 года агент советской военной разведки Веннерстрем 
принял участие в ежегодном съезде Американского ракетного общества. По иронии 
судьбы перед началом работы форума его познакомили с В. фон Брауном. Вот так 
пересеклись пути советской военной разведки и легендарного создателя Фау-1 и 
Фау-2 [375] .
 После войны в Советском Союзе активно изучался, немецкий опыт в сфере создания 
зенитных управляемых ракет (ЗУР). Причина повышенного внимания к этой сфере 
вооружений была оправданна.
 Во-первых, единственный способ доставки ядерных боезарядов — использование 
бомбардировщиков.
 Во-вторых, опыт Второй мировой войны свидетельствовал о том, что авиация могла 
нанести наибольший ущерб не только промышленности и войскам противника, но и 
сломить волю к сопротивлению.
 Например, в НИИ-88, который разрабатывал главным образом ракеты класса «земля 
— земля», существовал отдел № 4, возглавляемый Е. В. Синельниковым. Это 
подразделение занималась проектированием зенитных управляемых ракет с головкой 
самонаведения. В своей работе отдел опирался на трофейную немецкую зенитную 
ракету «Вассерфаль». В Германии она не вышла за стадию испытаний, и теперь в 
СССР ее намеревались использовать при создании советских ЗУР. Правда все 
закончилось на этапе подготовки комплекта чертежей.
 Другие отделы НИИ-88 так же активно изучали германские трофеи, стремясь их 
усовершенствовать. Например, зенитные управляемые снаряды «Шметерлинк» и 
«Рейнтохтер», неуправляемые ракеты «Тайфун», а так же двигатели к ним [376] .
 Охота за западными технологиями активно продолжалась и после окончания 
«немецкого» этапа. Теперь на смену германским ученым пришли сотрудники внешней 
разведки. Они могли добыть почти все, что ВПК закажут отечественные 
конструкторы.
 И поэтому порой в этой сфере бывали свои курьезы. Один военный НИИ заказал 
пять килограммов молибденовой смазки, применяемой в системах гироскопов ракет 
армий НАТО. По словам заказчика, это стандартная упаковка. Офицеру НТР уд&тось 
найти источник (он работал в компании «Боинг») и договориться о покупке. Через 
несколько дней продавец сообщил ему, что для всех ракет НАТО требуется *всего 
лишь 200 граммов этого вещества и вручил миниатюрную капсулу с образцом… [377] 
 Научно-техническая разведка внесла свой вклад и в освоение космического 
пространства. Однако информация по большинству операций в этой сфере продолжает 
храниться в архивах ГРУ и СВР под грифом «совершенно секретно». И дело не 
только в традиционной секретности, но и в нежелании официально признать, что 
даже космос в СССР осваивали с помощью иностранной помощи. Хотя вклад 
научно-технической разведки в развитие этой отрасли был значительно меньше, чем 
в «атомный проект». Дело в том, что СССР и США двигались примерно в одном и том 
же темпе. Большинство украденных секретов позволяли узнать то, что происходит в 
стане «главного противника».
 В 1965 году сотрудники советской НТР приняли участие в необычном проекте — в 
создании и производстве серии термовлагобарокамер для космической сферы. Они 
позволяли имитировать условия космоса на Земле. Главная их особенность — 
возможность обеспечения глубокого вакуума. Именно из-за этого возникли 
сложности при реализации задания. Если обычные камеры могли купить 
Великобритания, Франция и США, то с требуемыми параметрами только СССР и США. 
Понятно, что Советский Союз легально не мог заказать оборудование такого класса 
на Западе, по ряду причин не мог обратиться и с «черного хода» к 
компаниям-производителям такого оборудования. Никто из них не хотел рисковать.
 Единственный вариант — заказ необходимых компонентов в различных странах, 
потом их сборка в единый комплекс и тайный ввоз за «железный занавес». Хотя и 
здесь были свои проблемы. Сама камера имела объем всего лишь 8 кубических 
метров, а вот мощные вакуумные насосы… В собранном виде по своим размерам это 
многоэтажный дом.
 Другая сложность — до сборки нужно разработать проект. И здесь проблемы уже 
технического характера. Специалисты японской компании, которые взялись за 
решение этой задачи, сами не были уверены в возможности положительного 
завершения проекта. Справились они не только с этой задачей, но и сделали 
следующую камеру объемом 17 квадратных метров, а потом еще одну. Пиком 
конструкторской мысли стал аппарат с объемом 100 квадратных метров.
 Говорят, что благодаря этому заказу в Стране восходящего солнца появилась 
новая отрасль — проектирование и построение специальных камер для нужд 
аэрокосмической промышленности [378] .
 Луна — наш естественный спутник — интересовала жителей Земли с незапамятных 
времен. Интерес к ней особенно возрос, когда было установлено, что земляне 
могут видеть всегда лишь одну и ту же сторону Луны. И только в 1959 году в СССР,
 впервые в мире, была сфотографирована обратная сторона Луны — невидимая с 
Земли.