[584] . За одиннадцать месяцев они провели с Ветровым" 12 личных встреч и 
каждый раз в 11 часов утра по субботам около выхода с Черемушкинского рынка или 
в скверике около музея-панорамы Бородинская битва. При этом не была отработана 
система проверок, вызовов, а передача материалов происходила из рук в руки.
 Провал агента произошел вечером 22 февраля 1982 года и не был напрямую связан 
с его предательской деятельностью. Он со своей любовницей Ощенко, которая 
работала в том же управлении переводчицей, заехал на своем жигуленке на опушку 
леса около деревни Екатериновка [585] .
 Их ожидал очередной трудный разговор. Подруга требовала, чтобы он развелся со 
своей женой Светланой, и поставила ему ультиматум — до 1 марта. В этом деле 
есть один вопрос, на который, наверно, уже никто не ответит. Знала или нет 
Ощенко о том, что ее кавалер сотрудничает с французской разведкой? Если да, то 
она могла начать его шантажировать и тем самым спровоцировать на активные 
действия. Понятно, что, придав огласке их романтические взаимоотношения, она 
добилась бы только его увольнения из КГБ. А так ему грозил бы смертный приговор.
 С предателями в то время не церемонились. Если попадал в СИЗО «Лефортово», то 
живым уже оттуда выйти не удавалось.
 Одно время, когда о деле В. И. Ветрова знали только сотрудники ПГУ КГБ, 
утверждалось, что любовница знала о его шпионской карьере. При этом в качестве 
аргументов приводились два факта. Во-первых, Ощенко якобы вошла в тот момент, 
когда он переснимал «Миноксом» очередной секретный документ. Сейчас это 
невозможно проверить. А, во-вторых, гонорары от французской разведки, а там шла 
речь о суммах, превышающих 10 тысяч рублей, которые он тратил почти полностью 
на нее. Напомним, что за такие деньги можно было купить новый автомобиль. 
Версию о том, что любовница догадывалась о его тайной жизни, подтверждает и 
бывший председатель КГБ (1988-1991) В. Крючков [586] .
 Мужчина предложил выпить шампанского, а когда женщина расслабилась, ударил ее 
бутылкой по голове. Потом схватил гаечный ключ и начал наносить беспорядочные 
удары. Она вырвала «оружие» из его рук, выскочила из машины и принялась звать 
на помощь. К ней поспешил случайный прохожий. Им оказался заместитель 
начальника отдела материально-технического снабжения объединения «Мострансгаз» 
50-летний Ю. Кривич. Ветров хладнокровно прикончил его ударом ножа в сердце, а 
потом отправился на поиски подруги.
 Он догнал убегавшую женщину и нанес ей удар в спину в область сердца. Жертве 
удалось выжить. Истекая кровью, она добралась до деревни. Ее случайно увидела Т.
 Гришина, которая вызвала милицию и «скорую помощь». Через два часа на одном из 
постов ГАИ задержали автомобиль с убийцей.
 3 ноября 1981 года военный трибунал Московского военного округа признал 
виновным В. И. Ветрова в покушении на умышленное убийство с особой жестокостью, 
умышленном убийстве и ношении холодного оружия. Он был приговорен к 
максимальному сроку — 15 годам колонии строгого режима с лишением воинского 
звания и наград [587] .
 О дальнейшем свидетельствуют по-разному. О. Калугин пишет, что через несколько 
месяцев Ветров сам неожиданно признался в шпионаже, хотя первое время ему не 
верили, считая, что этот его шаг продиктован тщеславием. Н.Леонов, в ту пору 
заместитель начальника ПГУ, говорит, что при обыске после суда у Ветрова на 
квартире был неожиданно обнаружен фотоаппарат «Минокс» и пометки служебного 
характера. На суде выяснилось несоответствие доходов и расходов обвиняемого. 
Насторожило также поведение Ветрова в тюрьме, откуда он давал какие-то сигналы 
на свободу [588] . Версии Н. Леонова придерживается и В. А. Крючков, бывший в 
то время начальником ПГУ, добавляя, что подозревать Ветрова начали уже в ходе 
следствия по убийству прохожего, так как он слишком охотно признал свою вину. В 
результате началось доследование дела, в ходе которого была вскрыта связь 
Ветрова с французскими спецслужбами.
 Существует и совершенно иная версия провала Ветрова. Согласно ей, ошибку 
допустили сами французы. Дело в том, что в 1983 году в посольстве Франции в 
Москве были обнаружены специальные устройства, позволяющие получать копии всех 
отправляемых из посольства сообщений до их шифровки. В качестве ответной меры 
французское правительство выслало из страны 47 сотрудников КГБ и ГРУ. А в ответ 
на протесты посла СССР в Париже Н. Афанасьевского ему продемонстрировали копию 
секретного документа, полученного от Ветрова, — решение Комиссии Президиума 
Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам (ВПК), в котором речь шла 
об итогах изучения и использования научно-технических разведывательных 
материалов. После этого вычислить предателя для КГБ не представляло никакого 
труда [589] .
 А для советской контрразведки началось «жаркое время» — поиски предателя. Если 
список сотрудников внешней и военной разведки их коллеги из Франции могли 
составить самостоятельно, то совершенно секретный документ из ВПК мог передать 
только сотрудник одного из добывающих органов, либо самой ВПК.
 Дело в том, что по ряду признаков любая контрразведка может идентифицировать 
большинство дипломатов-шпионов. Например, если речь идет о советских «рыцарях 
плаща и кинжала», то это частые отлучки из здания посольства во время рабочего 
дня, труднообъяснимое желание поработать в вечернее время и выходные дни, а 
точное доказательство — это попытка уйти от подразделения «наружного 
наблюдения». К этому следует добавить, что ряд должностей традиционно закреплен 
за сотрудниками КГБ или ГРУ. Если вышлют одного «засвеченного» разведчика, то 
его место займет коллега.
 Другое дело, что контрразведка, в большинстве случаев, против массовой высылки 
«дипломатов с погонами». Приедет новая команда и процесс выяснения того, кто 
чем занимается, начнется с нуля. А если среди новичков будут профессионалы