A.M.)
6. Германия с внутриполитической точки зрения в данный момент меньше чем 
когда-либо опасается большевизма;
7. И Германия и СССР автархичны, поэтому у них больше общего друг с другом, чем 
с демократией;
8. Взаимоотношения Турции с СССР доказывают возможность самых интимных и 
наилучших отношений между Германией и СССР;
9. В течение долгих лет СССР находится в дружественных отношениях с Италией.
Сект требует, чтобы немцы как можно скорее улучшили отношения с СССР с тем, 
чтобы освободить Германию не только от опасности войны на два фронта, но и от 
опасности многофронтовой войны.
Эта опасность для Германии в данный момент неизмеримо актуальней, чем во 
времена Бисмарка и Шлиффена. Сект настойчиво предостерегает против союза с 
Японией, учитывая ее ненадежность, а также потому, что это повредит соглашению 
с Англией и Америкой и не даст завязать интимные отношения с Китаем. В кругах 
военного министерства содержание этого завещания встречено якобы почти с 
неограниченным одобрением»…
В- шестых, завещание Секта появилось на фоне резко усилившегося с осени 1936 г. 
просоветского брожения в вермахте, что зафиксировали многие разведки, в т.ч. в 
первую очередь советская и британская. Советская военная разведка именно в это 
время получила данные о том, что генералы Гаммерштейн-Экворд, Фрич, Рейхенау, 
Бек, Бломберг принадлежат к той группе германских генералов, которые хотели бы 
«по-хорошему договориться с Красной Армией». Аналогичную информацию получила и 
разведка НКВД.
Точно такой же информацией располагала и британская разведка. Более того, у 
британской разведки в тот момент скапливалось все больше и больше фактически 
неопровержимых данных о реальности угрозы едва ли не одномоментных военных 
переворотов в Германии и СССР, а с учетом развития обстановки в Японии вообще 
складывалось чуть ли не категорическое убеждение в том, что «двойной заговор» 
перерос в «тройной».
… Тут надо отдать должное британской разведке - она более чем любая иная 
разведка мира часто сталкивалась с проблемой двояких последствий попыток 
проекции военных (или даже боевых) навыков в сферу политики.
Ведь не секрет, что генералам, тем более прошедшим войны, куда легче решиться 
на подмену политики голым насилием и широко его практиковать как внутри своих 
стран, так и за их пределами. Тем более генералам, в умах которых бродят, по 
сути дела, «родственные» идеи: одни - за «мировую революцию», помехой которой 
считается Великобритания и вообще британский империализм, другие - озабочены 
идеей как следует поквитаться с той же Англией за позор и унижение Версаля, а 
заодно намерены претендовать на мировое господство, и, опять-таки, главная 
помеха - все та же Великобритания, третьи - и вовсе «восемь углов под одной 
крышей» задумали построить якобы как «сферу сопроцветания», и, опять-таки, одна 
из главных помех - та же Англия. И, не приведи Господь, размышляли в британской 
разведке и кое-где повыше, если все это реализуется на практике, то трем, а то 
и четырем и даже шести (т.е. германской, итальянской, японской, советской, 
испанской и португальской) военным диктатурам договориться между собой куда 
легче, тем более на антибританской основе. Тем более что генералы в силу своего 
специфического профессионального опыта вообще значительно свободней от 
всевозможных идеологических предрассудков, более способны к самостоятельным 
решениям, готовы к риску и союзу со всеми, кто может помочь им в достижении 
поставленных целей. Короче говоря, и в британской разведке, и в высшем эшелоне 
британской правящей элиты отнюдь небезосновательно со своей точки зрения узрели 
на горизонте ближайшего же будущего первые признаки реального восхода 
«Последнего Дня Англосаксов» по Гомеру Ли…
В- седьмых, на фоне всего вышеизложенного, особенно в последних двух пунктах, 
29 января 1937 г. Канделаки, выполняя полученные в Москве инструкции, передал 
Шахту официальные предложения Советского правительства приступить к широкому 
обсуждению всех актуальных вопросов нормализации германо-советских отношений.
В- восьмых, едва ли не буквально день в день с действиями Канделаки и также на 
этом же фоне будущий практический реализатор Мюнхенской сделки -сэр Рэнсимен - 
в ранге специального представителя тогдашнего британского премьер-министра 
Болдуина выпытывает у президента США Рузвельта его позицию в отношении 
европейской ситуации. И чрезвычайно важно то, как он это делает - прямо в лоб 
заявляет Рузвельту, что-де Лондон ждет войны не позднее 1938 г., и тут же 
испрашивает, а будут ли США соблюдать свой нейтралитет, если «европейская война 
не может быть проведена без моральной и финансовой помощи со стороны США». Ай 
да Рэнсимен! Зачем в Вашингтон-то пожаловал? Откуда про войну знает, да еще и 
не позднее 1938 г., если даже само командование вермахта в это же время 
убеждено, что Германии не грозит опасность со стороны СССР и что вооружения 
СССР предназначены только для оборонных действий, а не наступательных? Можно 
только догадываться, что творилось в мозгу Рузвельта, когда он слушал пассажи 
Рэнсимена о войне на фоне мгновенно всплывшей в его памяти только что 
изложенной сути телеграммы его посла в Берлине - Додда (кстати говоря, копия 
этой же телеграммы попала и в Москву, дочь посла - Марта - была связана с 
советской разведкой). Не иначе, как «старая добрая» Англия опять что-то 
недоброе замыслила, план какой-нибудь, который должен вступить в действие 
аккурат сразу же по истечению пролонгированного срока действия Договора о 
ненападении и нейтралитете между СССР и Германией от 24 апреля 1926 г. А ведь 
этот срок как раз и истекал в мае 1938 г., и война тогда едва не разразилась 
(майская 1938 г. мобилизация Чехословакии). И именно тогда Лондон ввел в