четко и однозначно свидетельствует о том, что Радек находился не только на 
свободе, но и в частном доме.
…По некоторым данным, он находился на вилле самого Парвуса в берлинском 
пригороде Ванзее, что выглядит вполне логично, т.к. он был в таком случае под 
постоянным присмотром и агента германской разведки, и такого же «гениального 
авантюриста»-махинатора. Впоследствии, после смерти Парвуса, его виллу прибрали 
к рукам нацисты, и вроде бы сам Геббельс поселился в ней…
Вот так в сложнейше запутанных, многократно взаимопересекавшихся лабиринтах 
всевозможных интриг, различных разведывательных контактов, межличностных и 
агентурных связей на стыке тайной дипломатии, разведывательной деятельности и 
закулисной активности тайных, на руинах некогда процветавших двух сильнейших 
империй континентальной Европы зарождалась первая молекула всего того, что 
впоследствии тот же Л.Д. Троцкий назовет не иначе, как «аксиомой внешней 
политики Советского Союза», т.е. «союз с Германией независимо от ее 
государственной формы».
И было бы крайне удивительно, если бы вся эта история закончилась бескровно. 
Потому что было бы еще удивительнее, если бы «повивальная бабка» подавляющего 
большинства мировых интриг, катаклизмов и войн за последние три столетия - 
«старая добрая» Великобритания и ее разведка не сыграли бы на опережение в 
своем вечном стремлении взять под свой неусыпный контроль все то, что еще 
только в будущем может превратиться в союз двух континентальных гигантов Европы 
- Германии и России. Соответственно, нет ничего удивительного и в том, что 
некоего господина «Доманского» с нетерпением ожидал в Лугано господин Локкарт. 
В мире разведок ничего случайного не бывает, тем более когда речь идет о 
британской разведке, а вопрос касается Германии и России - именно в этом случае 
британская разведка извернется ужом, но все постарается выследить и разузнать. 
Соответственно, не менее естественно и то, что британская разведка отслеживала 
пребывание Радека в Берлине. Потому как не понимать, что означают все эти 
тайные шашни с Радеком, британская разведка не могла - она уже летом 1919г. 
самым что ни на есть «традиционным» образом отреагировала на эту информацию 
устами своего выдающегося сотрудника и еще более выдающегося геополитика 
Хэлфорда Маккиндера, представившего британскому правительству настойчивые 
рекомендации о том, чтобы как можно дальше чисто в географическом смысле 
развести друг от друга Германию и Россию, граничивших между собой до 1 августа 
1914 г. А это означает, что британская разведка располагала едва не всей 
полнотой информации еще только о намечаемом союзе двух изгоев.
Таким образом, надо признать, что еще с первых послеоктябрьских дней 
подозревавшая возможность такого поворота событий (это отчетливо видно по 
первым послеоктябрьским донесениям британского посольства в Петербурге) 
британская разведка оказалась на высоте и с того момента уже не выпускала из 
поля своего зрения весь процесс зарождения, становления и развития 
германо-советского сотрудничества, в т.ч. и перерождения его военной части в 
грозящий высшим национальным интересам Великобритании заговор военных. Причем в 
кооперации не только с германскими генералами, но и, как увидим из дальнейшего 
расследования, также в союзе с милитаристски настроенными японскими евразийцами.
 Карл Хаусхофер, например, совершенно не случайно даже 21 год спустя после тех 
событий в «Континентальном блоке…» особо подчеркнул, что «ухватывание нити 
контактов» напрямую было связано с тем, что именно немцы должны были взять на 
себя миссию «сблизить политические интересы японцев и русских в поисках 
благоразумного пограничного урегулирования и через него обеспечить свободный 
тыл на других направлениях политической деятельности». В этих его словах по 
сути дела вся квинтэссенция военно-геополитического заговора по оси Берлин - 
Москва - Токио, хотя сами эти слова были написаны спустя три года после 
ликвидации заговора Тухачевского.
Однако британская разведка уже в самом факте причастности Хаусхофера к этим 
тайным ночным бдениям с Радеком усмотрела именно такую перспективу, назвать 
которую вслух сам Хаусхофер решился только в 1940 г. И именно поэтому 
британская разведка не успокаивалась до тех пор, пока не довела дело до 
логической, с ее точки зрения, кровавой трагедии 1937 г., к тому же использовав 
ее как непосредственный пролог к Мюнхенскому сговору с Гитлером. И это тоже ее, 
британской разведки «почерк» в уникальном «искусстве» из одной, очень серьезной 
угрозы выжать как минимум две прибыли. Но тогда до всех этих событий было еще 
далеко, и даже сам «гений мирового пролетариата» абсолютно не отдавал себе 
отчета в том, что кирпичик за кирпичиком строит фундамент будущей трагедии, в т.
ч. и 22 июня 1941 г…
В особо плотный, интенсивный режим эта, по словам К. Хаусхофера, «игра» вошла 
не позднее 8 мая 1919г. Дело в том, что накануне, 7 мая, министру иностранных 
дел только что созданной Веймарской республики графу Ульриху фон 
Брокдорф-Ранцау был вручен полный текст Версальского «мирного» договора. По 
нему, как подчеркивал советский историк Е.В. Тарле, «Германия превращалась из 
субъекта, могущего заявить и поддержать силой свою волю, в объект, в пассивное 
политическое существо… Суверенитет Германии ограничивался в самом важном 
пункте: Германия отныне в самом существовании своем не обеспечивалась своими 
силами, а только соглашениями и условиями, зависевшими от воли других держав». 
Это и был непосредственный пролог к резкой интенсификации тайных переговоров с 
Радеком.
Именно с этого момента фактически автоматически вошла в интенсивный режим и 
закипела работа «высоких умов», которых с германской стороны в первую очередь 
представляли:
I. Ульрих Карл Христиан фон Брокдорф-Ранцау (1869 - 1929), граф,