ады.

По завершении ревизии на бюро райкома партии комиссия зачитала и мой отчет.

Вскоре меня пригласили на должность инструктора орготдела райкома комсомола и 
мы с семьей переехали в Талас. Парторг еще долго, на каждом районном партбюро 
патетически восклицал:

– Как можно повышать в должности человека, развалившего работу комсомольской 
организации колхоза?

Но это уже было с его стороны бестактно в отношении районного начальства. Его 
осадили.




ЧАСТЬ 4. ТАЛАССКИЙ РАЙКОМ КОМСОМОЛА


Не тот умен, кто умеет отличить добро от зла, а тот, кто из двух зол умеет 
выбирать меньшее.

    Аль-Харизи




Инструктор райкома


Незадолго по моего перехода в райком там полностью сменился аппарат. Первым 
секретарем стал Турдукулов Канат, матерый комсомольский волк. Он принял 
организацию, которая числилась в республике на предпоследнем месте. За год по 
всем показателям среди 28 райкомов мы заняли второе место. Заворгом был 
Майтпасов Биримкул, аккуратный и педантичный сотрудник. Я курировал работу 
комсомольских организаций промышленных предприятий и колхозов. Главным в работе 
было, чтобы функционировали комсомольско-молодежные бригады, своевременно 
уплачивались взносы, выполнялась разнарядка приема новых членов и вовремя 
подавались наверх в ЦК отчеты. С обязанностями мы справлялись успешно. У всех 
орготделов ВЛКСМ головной болью является прием новых членов. Попробуй затащить 
в комсомол работягу, у которого и так хватает своих житейских проблем. Я решил 
этот вопрос просто. Как член призывной комиссии два раза в год я восседал на 
медкомиссии в военкомате. В актовом зале суровый майор военкомата давал команду 
призывникам:

– Комсомольцы направо, остальные налево! Комсомольцы будут служить в Германии, 
в Москве, в морфлоте. Остальных отправлю на Сахалин, на Магадан, к черту на 
куличики!

Перепуганные некомсомольцы валом валили ко мне. Используя прежний опыт, я тут 
же их фотографировал и собирал по 50 копеек. Отснятые пленки и деньги отдавал в 
быткомбинат. На следующий день приезжали комсорги, отбирали фотографии своих 
ребят и оформляли необходимые документы. Тут же заводили призывников к членам 
бюро. Таким образом, план приема в комсомол выполнялся на 100 процентов, даже 
оставался резерв.

Вскоре со всех концов Союза зачастили к нам различные делегации по обмену 
опытом. Недели не обходилось без гостей. Пытливые коллеги начинали с бумаг. В 
орготделе хранились красивые кожаные папки с идеально составленной 
документацией на каждую комсомольскую организацию. В первичках имелись их 
дубликаты. Проверяющие наугад выбирали какую-нибудь папку, изучали ее, и 
просили свозить на места. Больше всего им нравилось ездить по колхозам. Потому 
что там неплохо угощали, устраивали охоту или рыбалку. Потом, уже в более 
раскрепощенной обстановке на лоне природы, они пытались выведать наши секреты, 
но мы их никому не раскрыли.

В ту пору я увлекся каратэ и на этой почве сошелся с сотрудником местного КГБ. 
Вскоре мне предложили перейти в органы. Проверка длилась полгода. Трудности 
возникли с проверкой по спецучетам: у меня десять человек близких родственников,
 у жены девять, все они родились в разных местах, сменили много мест жительства.
 У любого оперативника руки опустятся. Не долго думая, сотрудник КГБ предложил 
мне самому заполнить требования. Их оказалось 147 штук! Позже я слышал, как в 
Узбекистане ленивый опер «зарубил» хорошего парня только из-за того, что у него 
было слишком много родственников.

Летом 1979 года наконец все необходимые справки были собраны. Тут возникла 
проблема с партийностью. Своей очереди приема в КПСС дожидались в райкоме 
комсомола двое более высокопоставленных коллег: заворг и второй секретарь. Но 
начальник КГБ Аман Доскеев переговорил с первым секретарем райкома партии и 
вопрос был улажен.

В августе съездил в родной колхоз «Каракол», и объявил, что уезжаю на учебу в 
Высшую партийную школу. Практичные бригадир