обстоятельство        не могло повлиять на соглашение махновцев с советвластью. 
Махновцы же в        этом событии увидели начало конца соглашения. Как только в 
Гуляй-Поле прибыла        из их полевого штаба телеграмма о том, что Каретник с 
повстанческой армией        уже в Крыму и пошел на занятие Симферополя, 
помощник Махно, Григорий Василевский,        воскликнул: "Конец соглашению! 
Ручаюсь чем угодно, что через неделю        большевики будут громить нас". Это 
было сказано 15 или 16 ноября, а        26 ноября большевики предательски 
напали на махновское командование и махновские        войска в Крыму, на 
Гуляй-Поле, захватили махновское представительство в        Харькове, 
разгромили и арестовали там же всех анархистов, а также анархистов        и 
анархические организации по всей Украине.
       Советская власть не замедлила объяснить все эти позорные предательские 
нападения        своим обычным способом: махновцы и анархисты якобы 
подготовляли восстание        против советской власти. Лозунгом этого восстания 
должен был будто бы служить        4-й пункт политического соглашения. Были 
якобы назначены даже время и место        восстания. Махно, кроме того, 
обвинялся в том, что отказался идти на кавказский        фронт; что производил 
мобилизацию крестьян, подготовляя армию против советского        правительства; 
что вместо того, чтобы воевать в Крыму с Врангелем, он воевал        в тылу с 
красной армией, и т. д.
       Нечего говорить, что объяснения эти - сплошная и чудовищная ложь. У нас  
      имеются все данные для изобличения этой лжи и установления истины.
       Во-первых. 23 ноября 1920 г. в Пологах и Гуляй-Поле махновцами были 
схвачены        9 агентов контрразведки 42-й красноармейской стрелковой дивизии,
 которые,        будучи изобличены в шпионаже, показали следующее: по приказу 
начальника        контрразведки они должны были быть в Гуляй-Поле и установить 
местообитание        Махно, членов штаба, командиров и членов Совета; ждать, 
когда в Гуляй-Поле        войдут красные войска, и сразу же указать квартиры 
намеченных лиц; если        же во время внезапного прихода красных войск эти 
лица будут перебегать из        одного места в другое - не упускать из вида, 
все время следовать за ними        по пятам. Нападения на Гуляй-Поле, по словам 
задержанных, можно было ждать        24 или 25 ноября.
       На основании результатов дознания, от имени Совета революционных 
повстанцев        и командующего армией Раковскому и Реввоенсовету южного 
фронта было послано        сообщение о раскрытом заговоре с требованием: 1) 
немедленно арестовать и        предать военному суду начальника 42-й дивизии, 
начальника штаба дивизии        и прочих участников заговора и 2) во избежание 
недоразумений закрыть проход        красным частям через пункты: Гуляй-Поле, 
Пологи, М. Токмачка и Туркеновка.
       Ответ харьковского советского правительства был следующий: заговор, 
должно        быть, является простым недоразумением; тем не менее, советская 
власть для        выяснения дела создает комиссию и предлагает штабу армии 
махновцев послать        от себя в эту комиссию двух человек. Этот ответ был 
передан из Харькова        по прямому проводу 25 ноября. Утром следующего дня 
секретарь Совета революционных        повстанцев П. Рыбин вновь говорил по 
этому поводу с Харьковом, откуда большевики        успокаивающее отвечали, что 
дело 42-й дивизии будет улажено к полному удовлетворению        махновцев; при 
этом тут же сообщали, что вопрос с 4-м пунктом политического        соглашения 
также подходит к благополучному разрешению. Разговор этот шел        26 ноября 
в 9 час. утра по прямому проводу. А между тем, еще до этого разговора,        - 
именно в 3 часа утра этого дня - в Харькове уже было захвачено 
представительство        махновцев, арестованы все анархисты г. Харькова и 
остальных мест Украины.        Ровно через два часа после разговора Рыбина по 
прямому проводу Гуляй-Поле        было обложено со всех сторон советскими 
войсками и обстреливалось ураганным        артиллерийским и пулеметным огнем. В 
этот же самый день и час было произведено        нападение на махновскую армию 
в Крыму, изменнически захвачены и убиты все        члены полевого штаба 
махновцев и командующий крымской махновской армией        Семен Каретник.
       Несомненно, такая обширная операция нападений и арестов тщательно 
подготовлялась,        и подготовлялась не менее полутора-двух недель.
       Мы, таким образом, видим не только предательское нападение советской 
власти        на махновцев, но и ее тонкий организованный подход к этому делу, 
ее усилия        усыпить бдительность махновцев, обмануть их, чтобы прочнее 
схватить и задушить        их.
       Во-вторых. На другой день после упомянутого нападения на Гуляй-Поле - 27 
       ноября, махновцы захватили у пленных красноармейцев листовки: "Вперед    
    на Махно" и "Смерть махновщине" - издание политотдела 4-й        армии, без 
даты. Листовки эти, по свидетельству красноармейцев, были розданы        
последним 15-16 ноября и звали на борьбу с Махно за нарушение им 
военно-политического        соглашения, за отказ идти на кавказский фронт, за 
восстание против советской        власти и т. д. Это показывает, что все 
перечисленные в листовках обвинения        против Махно были сфабрикованы и 
отпечатаны еще в то время, когда махновская        армия только что прорвалась 
в Крым и заняла Симферополь, а представительство        махновцев спокойно 
работало с советской властью в Харькове.
       В-третьих. В течение октября-ноября 1920 г., т. е. в дни, когда 
военно-политическое        соглашение махновцев с советвластью только 
утверждалось, в Гуляй-Поле дважды        были обнаружены попытки советской 
власти убить Махно при помощи подкупленных        лиц.
       Добавим к этому, что никакого приказа, предписывающего повстанческой