района. И вновь все с величайшим терпением,        с напряженной волей, 
осыпаемые боевым огнем, шли за своим вождем. Концом        отступления явилась 
Умань. Дальше идти некуда. Враг со всех сторон. И вот        здесь Махно с 
присущей ему простотою, которая, однако, имела свойство подымать        героизм 
в его товарищах, заявил, что все предыдущее отступление было лишь        
необходимым стратегическим шагом и что настоящая война начнется с завтрашнего   
     дня, 26 сентября.
       Было учтено положение деникинских войск в северном направлении и на 
других        фронтах. И Махно проникся уверенностью, что судьба дает ему 
возможность        нанести смертельный удар всей деникинской контрреволюции.
       С 25 на 26 сентября махновские части, державшие все время курс на запад, 
       вдруг повернули все свои силы на восток и пошли в лоб главным силам 
деникинской        группы. 25 сентября, вечером, под селом Крутенькое произошло 
сражение первой        бригады махновской армии с частями деникинцев. Последние 
отступили, стремясь        прочнее расположиться и завлечь противника, но 
махновцы их не преследовали.        Этим была обманута бдительность деникинцев, 
убедившихся, что направление        повстанческой армии - прежнее, т. е. на 
запад. Между тем глубокой ночью        все части махновцев, стоявшие в 
нескольких селах, снялись и двинулись на        восток - на врага, 
расположившегося главными силами под селом Перегоновкой,        занятым 
махновцами. Между тремя и четырьмя часами утра завязалось сражение.        Оно 
шло беспрерывно, развиваясь и усиливаясь. К восьми часам утра оно достигло      
  высочайшего напряжения. Пулеметная стрельба превратилась в сплошной рев       
 бури. Сам Махно со своей сотней исчез еще с ночи, пойдя в обход противнику,    
    и в течение всего сражения о нем не было никаких известий. К 9 часам утра   
     махновцы начали отступать. Бой шел уже на окраине села. Деникинцы с разных 
       мест подтянули остальные свои силы и окатывали махновцев беспрерывными 
огневыми        волнами. Члены штаба повстанческой армии пошли в цепь. Настал 
критический        момент, когда, казалось, сражение проиграно, а значит, все 
кончено. В центре        села раздалась тревожная команда, чтобы все, в том 
числе и женщины, взяли        винтовки и были готовы к бою на улице. Все 
приготовились к последним минутам        борьбы и жизни. Но вот пулеметный рев 
и раскаты "ура" начали постепенно        удаляться, становясь все тише и тише, 
и, наконец, находившиеся в селе поняли,        что противник отброшен, и бой 
идет на значительном расстоянии. Исход боя        решил внезапно появившийся 
Махно. Уже в тот момент, когда махновцы волной        стали отступать и бой шел 
на окраине села, Махно, измученный и запыленный,        выехал с боковой 
стороны неприятеля, из-за крутой балки. Молча, без призывов,        устремился 
он со своей сотней полным карьером на неприятеля и врезался в        его ряды. 
Словно рукой сняло усталость и упадок духа у отступавших. - "Батько        
впереди!... Батько рубится!..." - пронеслось по всей массе. И все с        
удесятеренной энергией вновь рванулись вперед за любимым вождем, который,       
 казалось, обрек себя на смерть. Пошел ожесточеннейший рукопашный бой, "рубка", 
       как выражаются махновцы. Как ни был стоек 1-й офицерский Симферопольский 
       полк, но он был сбит и начал поспешно отступать - первые минут десять в  
      порядке, стремясь рассыпаться в цепь и задержать победителя, а затем 
просто        пустился бежать. За этим полком бросились другие полки, и, 
наконец, все        деникинские части обратились в бегство к реке Синюхе, 
стремясь переправиться        через нее и закрепиться на другом берегу.
       Махно великолепно учел момент и спешил максимально использовать его. 
Пустив        полным карьером по следам отступающих всю кавалерию и артиллерию, 
он сам,        с наиболее быстрым кавалерийским полком, взял несколько правее и 
понесся        наперерез отступающим. Преследование длилось верст 12-15. В 
самый важный        момент, когда деникинцы добрались до реки, их настигла 
махновская кавалерия.        Несколько сот их погибло в реке. Большая же часть 
успела переправиться,        но была перехвачена Махно. Стоявший по ту сторону 
реки штаб деникинцев и        запасный полк тоже были, к их неожиданности, 
захвачены. Из всех частей,        упорно преследовавших махновцев в течение 
последних полутора месяцев, удалось        спастись немногим. Первый офицерский 
Симферопольский полк и другие полки        были вырублены полностью. Дорога на 
расстоянии двух-трех верст пестрела        трупами павших. Каким бы тяжелым ни 
казалось это зрелище некоторым, оно,        однако, явилось только неотвратимым 
следствием единоборства деникинской        армии с махновцами. Будь малейший 
промах со стороны Махно - та же участь        постигла бы революционную 
повстанческую армию; при этом не было бы пощады        женщинам, вынужденным 
пойти в армию за своими мужьями. Махновцы имели достаточно        материала для 
таких выводов.
       * * *
       Среди крестьян Великороссии живет следующее предание о Пугачеве. Попав 
после        своего бунта в руки властей, Пугачев заявил собравшимся около него 
барам:        "Я своим бунтом вас только попугал. Но вот подождите, незадолго 
после        меня придет метла, - она вас всех заметет по-настоящему". Этой 
народной        исторической метлой оказался Махно в течение всей своей 
революционно-повстанческой        деятельности и, в частности, в период 
разгрома деникинщины.
       Сбив главный кулак деникинцев, он, не медля ни минуты, пустил свои части 
       по трем направлениям. Словно исполинское помело, шел он по селам, 
местечкам,        городам и выметал всякий дух эксплуатации и рабства. Помещики,
 кулаки, урядники,        священники, старшины, припрягавшиеся офицеры - все 
падали жертвами на пути        движения махновцев. Тюрьмы, полицейские и