Прямая первоначальная ответственность лежала на генерале Уэйвелле как 
верховном главнокомандующем союзными войсками. Лично я считал этот вопрос 
настолько трудным, что не навязывал свою новую точку зрения, что я бы, 
бесспорно, сделал, если бы был преисполнен решимости. Никто из нас не мог 
предвидеть тот крах обороны, который произошел немногим более чем через три 
недели. Во всяком случае можно было подумать над этим вопросом еще день или два.

      
* * *
      
      Представитель Австралии сэр Эрл Пейдж не присутствовал, конечно, на 
заседании комитета обороны начальников штабов, и я не пригласил его и на 
заседание комитета обороны. Какимто образом ему показали копию моей записки 
начальникам штабов. Он немедленно телеграфировал своему правительству, и 24 
января мы получили от Кэртена телеграмму, содержавшую суровый упрек:
      
      Кэртен – премьерминистру 
      23 января 1942 года 
      «...Пейдж сообщил, что комитет обороны рассматривает вопрос об эвакуации 
Малайи и Сингапура. После всех заверений, которые были нам даны, эвакуация 
Сингапура будет расцениваться здесь и в других странах как непростительное 
предательство. Сингапур – Центральная крепость в системе имперской и местной 
обороны. 
      Мы считали, что ее сделают неприступной и что во всяком случае она сумеет 
устоять в течение длительного периода до подхода основных сил флота. 
      Даже в случае возникновения чрезвычайного положения подкрепления должны 
быть направлены в Голландскую ОстИндию, а не в Бирму. Все другое вызвало бы 
глубокое негодование и могло бы заставить Голландскую ОстИндию заключить 
сепаратный мир. 
      Рассчитывая на предполагаемый поток подкреплений, мы действовали и 
выполнили свою часть обязательств. Мы надеемся, что вы не сорвете все планы 
эвакуацией. 
      Развитие событий в Малайе и нападение на Рабаул вызывают серьезную 
тревогу среди общественности ввиду неспособности союзников чтолибо предпринять 
для того, чтобы остановить продвижение японцев. Сознавая свой долг подготовить 
общественность к такой возможности, когда окажется необходимым оказать 
сопротивление агрессору, правительство обязано также разъяснить, почему может 
оказаться невозможным помешать противнику дойти до наших берегов. Поэтому оно 
обязано исчерпать все возможности в создавшейся обстановке, тем более что 
австралийский народ, добровольно выделивший огромное количество добровольцев 
для службы за морем, никак не может понять, почему он должен так долго ждать 
улучшения обстановки, когда, быть может, уже нанесен непоправимый ущерб его 
способности оказывать сопротивление, а также престижу империи и солидарности 
союзников». 
      
      Телеграмма Кэртена носила серьезный и необычайный характер. Выражение 
«непростительное предательство» не соответствовало истинному положению или 
фактам военного порядка. Приближалось ужасное бедствие. Могли ли мы избежать 
его? Каковы были шансы на победу и поражение? В это время мы все еще могли 
определять по своему усмотрению назначение крупных сил. В реалистическом 
изучении подобных вопросов не было никакого «предательства». Кроме того, 
австралийский военный комитет не мог дать оценку всему положению в целом. В 
противном случае они не стали бы настаивать на полном пренебрежении Бирмой, 
которая, как показали события, была единственным местом, где у нас имелись еще 
средства спасения.
      Было бы неверно утверждать, что телеграмма Кэртена решила вопрос. Если бы 
мы все пришли к единому мнению о политике, мы должны были бы, как я указывал, 
поставить этот вопрос перед Уэйвеллом. Однако я сознавал, что общественное 
мнение все решительнее высказывается против того, чтобы мы оставили этот 
ставший знаменитым ключевой пункт на Дальнем Востоке.
      Трудно было представить, какой эффект произвело бы во всем мире и в 
особенности в Соединенных Штатах «дезертирство» англичан, в то время как 
американцы столь упорно сражались на Коррехидоре. Нет никаких сомнений в том, 
каким должно было быть решение на основе чисто военных соображений.
      При общем явном или молчаливом согласии, однако, были приняты все меры к 
укреплению Сингапура и к продолжению его обороны. 18я дивизия, часть которой 
уже высадилась, двинулась в путь.
      
Глава четвертая
Вотум доверия 
      
      Ожидали, что я выступлю в парламенте с подробным заявлением по поводу 
моей поездки в Вашингтон и расскажу обо всем, что произошло за пять недель 
моего отсутствия. Два факта были особенно ясны мне. Первый из них заключался в 
том, что Великий союз в конечном счете должен был победить. Второй факт 
заключался в том, что нападение Японии несло нам неисчислимые бедствия. С 
глубоким чувством облегчения мы убеждались в том, что существование нашей 
страны и империи уже не стоит больше на карте.
      С другой стороны, поскольку чувство смертельной опасности уже в 
значительной мере исчезло, начали высказываться всевозможного рода критические