которую он больше всего хотел вовлечь в борьбу за свободу. Но пока что он не 
знал, как это сделать. Между тем Англии приходилось составлять свои собственные 
планы войны: как вести борьбу с Гитлером, используя для этого все наши силы в 
максимально возможных масштабах; как помочь русским поставками и отвлекающими 
операциями, которые могли быть лишь незначительными, а главное – как уцелеть!
      Я все же составил на остаток 1941 и на 1942 год план, в основном принятый 
начальниками штабов. В то время в основе этого плана лежало, разумеется, 
предположение, что Соединенные Штаты будут попрежнему оставаться вне войны, 
оказывая нам всю помощь, какую разрешит конгресс, Из своей переписки с 
президентом я узнал, что он с особенным вниманием относится ко всем 
военноморским операциям и что Французская Северная Африка, включая Дакар, а 
также атлантические острова Испании и Португалии вызывают у него особый интерес 
не только с общеамериканской, но и с его личной точки зрения, Эта точка зрения 
согласовалась также с моими взглядами и отвечала (как, я надеюсь, это будет 
признано) стратегическому плану, который отражал максимум того, что мы могли 
сделать одни, а также вместе с Соединенными Штатами, если бы они стали воюющей 
державой.
      Я надеюсь, что нам удастся одержать решающую победу в Западной пустыне и 
прогнать Роммеля обратно через Ливию и Триполитанию, Если бы все пошло хорошо, 
это могло бы привести к отпадению от Виши Туниса, Алжира и Марокко, а может 
быть, и к присоединению к нам самого Виши. Эта цель была всего лишь надеждой, в 
основе которой лежала другая надежда. Но пока германская авиация была занята в 
России, мы держали наготове в Соединенном Королевстве одну бронетанковую и три 
полевые дивизии с достаточным количеством кораблей, чтобы перебросить эти силы 
в любой пункт западного Средиземноморья. Бели бы мы захватили Триполи и Франция 
при этом не выступила, обладание Мальтой позволило бы нам напасть на Сицилию и 
тем самым открыть единственно возможный для нас, пока мы были одни на Западе, 
второй фронт в Европе. Я не видел, что еще, если не считать операций в Норвегии,
 мы могли бы осуществить самостоятельно в 1942 году, как бы нам ни везло на 
поле боя. План вторжения на Сицилию был тщательно подготовлен начальниками 
штабов и плановым комитетом. Мы назвали его «Уипкорд».
      Как только Роммель был бы разгромлен, его небольшая храбрая армия 
уничтожена, а Триполи оказался бы в наших руках, четыре дивизии наших отборных 
войск, то есть около 80 тысяч человек, вероятно, смогли бы высадиться на 
Сицилии и захватить ее. Германская авиация, причинившая нам столько вреда 
своими действиями с аэродромов на Сицилии, была отозвана в Россию, и теперь на 
острове не было германских войск. Наша экспедиция, вышедшая в Средиземное море, 
была бы, конечно, выслежена, но противник не мог знать, куда мы направляемся: к 
Французской Северной Африке – Бизерте, Алжиру, Орану, или же к Сицилии, или 
Сардинии. Такие выгодные перспективы открывались перед нашими военноморскими 
силами. Какой другой план активной наступательной войны могли бы принять в 
течение 1942 года Англия и империя? Как могли бы мы вести с немцами бои в 
широком масштабе? Какой другой план предоставлял нам возможность такого 
широкого выбора, столь желательного среди превратностей войны? Такая операция 
могла оказаться не под силу нам одним. Она могла бы оказаться неудачной.
      Но во всяком случае она не ставила под угрозу наши коммуникации через 
Атлантический океан или нашу способность защищаться против вторжения в 
метрополию.
      Одно дело видеть путь, лежащий впереди, а другое – быть в состоянии 
вступить на него. Но лучше иметь честолюбивый план, чем не иметь вообще 
никакого. Все зависело в первую очередь от успеха давно подготовлявшегося 
наступления войск Окинлека в Западной пустыне. Необходимо было рассматривать 
все в свете неведомых опасностей, которые навлекло бы на нас проникновение 
немцев к Каспийскому морю, или их возможное продвижение через Турцию в том же 
направлении, или на Средний Восток – в Сирию, Палестину, Персию и Ирак. Но я 
всегда считал это сравнительно мало вероятным. В данном случае такая точка 
зрения оказалась правильной. Все эти мои проекты пользовались на всех стадиях 
поддержкой начальников штабов и моих коллег по комитету обороны и военному 
кабинету. В конце концов все они были выполнены точно в намеченном порядке, но 
это произошло лишь в 1942 и 1943 годах, в совершенно иной, гораздо более 
благоприятной обстановке, чем мы могли предвидеть в октябре 1941 года.
      Я полностью изложил эти планы через министрарезидента на Среднем Востоке 
главнокомандующим нашими вооруженными силами в этом районе, чтобы они поняли, 
что «Крусейдер», то есть битва, которую им предстояло вести, может открыть 
перед нами непрерывный путь вперед, а также чтобы подчеркнуть срочность их 
наступления.
      
      Премьерминистр – министрурезиденту на Среднем Востоке 
      25 октября 1941 года 
      «1. Нельзя полагать, что Германия будет в течение всей зимы вести в 
России непрерывные бои. Гораздо вероятнее, что примерно через месяц фронт в 
России, за исключением Юга, стабилизируется. Изза потери военных заводов 
Россия превратится (временно) во второразрядную военную державу, даже если 
Москва и Ленинград будут удержаны. Гитлер может в любой момент оставить в 
России, скажем, треть своих армий, и все же у него будет вполне достаточно сил, 
чтобы угрожать Англии, оказывать нажим на Испанию и посылать подкрепления, дабы 
держать в узде Италию и продвигаться на восток. 
      2. Поэтому не следует ожидать, что в будущем году или весной наше 
положение улучшится. Напротив, вероятнее всего, операцию «Уипкорд» можно 
предпринять либо сейчас, либо никогда. Помоему, к концу декабря возможности