затем и в десантных операциях.
      Решение Германии послать подводные лодки в Средиземное море еще больше 
облегчило наше положение на Атлантическом океане. 5 из этих лодок были 
уничтожены в Гибралтарском проливе, а 6 других повреждены и вынуждены повернуть 
обратно. Но 24 лодки успешно прошли и, как будет видно в одной из последующих 
глав, создали там серьезную угрозу.
      В 1941 году у нас имелись веские основания быть довольными общим ходом 
океанской войны против наших торговых судов. В ноябре 1941 года наши потери от 
подводных лодок упали до самого низкого уровня начиная с мая 1940 года. 
Несмотря на все хвастовство Гитлера и увеличение количества его подводных лодок 
и самолетов, а также рост числа наших морских конвоев, потери английского и 
союзного судоходства в 1941 году вряд ли были большими, чем в 1940 году. 
Конечно, с обеих сторон возросло число объектов для нападения, но так или иначе 
количество подводных лодок, потопленных нами (включая итальянские), увеличилось 
с 42 в 1940 году до 53 в 1941 году.
      Общие потери (в английских тоннах), нанесенные противником английским, 
союзным и нейтральным торговым и рыболовным судам (В скобках указано количество 
судов):
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      Таким образом, накануне важнейшего поворота в войне мы добились 
колоссального увеличения нашей военной мощи и неуклонно продолжали идти вперед 
как по пути накопления своих сил, так и по пути разрешения наших многочисленных 
проблем. Мы чувствовали себя достаточно сильными, чтобы защищать метрополию и в 
то же время посылать войска за границу, насколько это позволял тоннаж наших 
судов. Мы задумывались над будущим, но после всего, что мы преодолели, не могли 
страшиться его.
      Вторжение не пугало нас, и в то же время наши коммуникации через океан 
становились все более безопасными, широкими, многочисленными и эффективными. 
Наш контроль над подступами к метрополии улучшался с каждым месяцем. Опасность, 
что германская авиация и подводные лодки задушат нас, была устранена, а 
противник был отогнан далеко от наших берегов. Продовольствие, вооружение и 
другие грузы прибывали непрерывно нараставшим потоком. Продукция наших 
собственных заводов росла из месяца в месяц. Средиземное море, Западная пустыня 
и Средний Восток все еще были в опасности, но к концу ноября у нас уже не было 
оснований сетовать на то, как пока развивалась война на суше, море и в воздухе.
      
Глава восьмая
Более тесные связи с Россией 
Осень и зима 1941 года
      
      Два обстоятельства определяли теперь наши отношения с Советским Союзом. 
Первым был неопределенный, неудовлетворительный ход наших консультаций по 
военным вопросам, вторым – требование русских о разрыве наших отношений с 
сателлитами держав оси – Финляндией, Венгрией и Румынией. Как мы видели, во 
время совещаний, состоявшихся незадолго перед тем в Москве, в первом 
направлении было мало что сделано.
      Я считал, что если только удастся наладить военные консультации, проблему 
совместных операций можно будет обсудить трезво, избежав при этом какихлибо 
недоразумений.
      Вопрос о разрыве нами отношений с Финляндией был впервые поднят Майским в 
его беседе со мной 4 сентября. Я знал, что русские придерживаются совершенно 
определенной точки зрения на этот счет. Финны воспользовались нападением 
Германии на Россию, чтобы возобновить в июле 1941 года военные действия на 
Карельском фронте.
      Они надеялись вернуть территории, которых они лишились по Московскому 
договору в предыдущем году. Их военные операции осенью 1941 года представляли 
серьезную угрозу не только для Ленинграда, но также и для линий снабжения из 
Мурманска и Архангельска к русскогерманскому фронту.
      Начиная с августа и американское правительство, и мы сами в суровых 
выражениях предостерегали финнов насчет возможных последствий такого положения. 
Финны заявляли, что нуждаются в спорной провинции Восточной Карелии для 
обеспечения своей собственной безопасности от России, и события двух предыдущих 
лет подкрепляли их точку зрения. Однако теперь, когда Россия вела с Германией 
войну не на жизнь, а на смерть, союзники явно не могли допустить, чтобы 
Финляндия, действуя как сателлит Германии, перерезала главные северные линии 
коммуникаций России с Западом.
      Положение Румынии было аналогично положению Финляндии. В июне 1940 года 
рурские оккупировали румынскую провинцию Бессарабия, приобретя тем самым 
контроль над устьем Дуная[38]. Теперь под руководством маршала Антонеску и в 
союзе с Германией румынские армии не только снова заняли Бессарабию, но и 
глубоко вклинились в черноморские области России, подобно тому, как финны 
делали это в Восточной Карелии. Венгры, занимавшие ключевую позицию на