которой говорилось, что Италия поддержит независимость Австрии. 
Дуче специально вылетел в Венецию, чтобы принять вдову Дольфуса и выразить ей с 
подобающими церемониями свое соболезнование. В то же самое время 3 итальянские 
дивизии были направлены к Бреннерскому перевалу. Это заставило Гитлера, который 
знал пределы своей мощи, отступить. Германский посланник в Вене Рит и другие 
германские чиновники, причастные к мятежу, были отозваны либо смещены. Попытка 
не удалась. Требовался более длительный процесс. Папен, лишь недавно 
избегнувший кровавой бойни, был назначен германским посланником в Вену с 
заданием действовать более тонкими методами.
      Папен был назначен германским посланником в Вену с явной целью 
организовать свержение Австрийской Республики. Перед ним стояла двойная задача: 
поддерживать подпольную австрийскую нацистскую партию, которой с этого момента 
выплачивалась ежемесячная субсидия в 200 тысяч марок, и подрывать силы или 
завоевывать на свою сторону ведущих политических деятелей Австрии.
      В разгар всех этих трагедий и тревог скончался престарелый фельдмаршал 
Гинденбург, который совсем уже одряхлел за последние месяцы, а потому более чем 
когдалибо превратился в орудие в руках рейхсвера. Гитлер стал главой 
германского государства, сохранив также пост канцлера. Он стал теперь 
властелином Германии. Его сделка с рейхсвером была скреплена и подтверждена 
кровавой чисткой. Коричневорубашечники были принуждены к повиновению, и они 
вновь подтвердили свою верность фюреру. Все враги и потенциальные соперники 
были удалены из их рядов. С этого времени они утратили свое влияние и 
превратились в нечто вроде особой полиции, к услугам которой прибегали при 
отправлении различных церемоний. С другой стороны, отряды чернорубашечников, 
выросшие численно и окрепшие благодаря установленной дисциплине, а также 
предоставленным им привилегиям, превратились под руководством Гиммлера в 
преторианскую гвардию при особе фюрера в противовес лидерам армии и военной 
касте, а также в политические войска, значительная военная мощь которых служила 
опорой деятельности расширявшейся тайной полиции, или гестапо.
      События в Австрии сблизили Францию и Италию, а потрясение, вызванное 
убийством Дольфуса, имело своим следствием установление контакта между 
генеральными штабами обеих стран. Угроза независимости Австрии способствовала 
пересмотру франкоитальянских отношений, который касался не только вопроса о 
равновесии сил в бассейне Средиземного моря и в Северной Африке, но и позиций 
Франции и Италии в ЮгоВосточной Европе. Однако Муссолини стремился не только 
укрепить позиции Италии в Европе против потенциальной германской угрозы, но и 
обеспечить будущность ее империи в Африке. Французское правительство, одержимое 
страхом перед германской опасностью, было готово пойти на серьезные уступки 
ради того, чтобы завоевать на свою сторону Италию. В январе 1935 года Лаваль[7] 
отправился в Рим, где подписал ряд соглашений, целью которых было устранить 
основные помехи во взаимоотношениях обеих стран. Оба правительства единодушно 
считали перевооружение Германии противозаконным. Они договорились 
консультироваться друг с другом в случае возникновения в будущем новой угрозы 
независимости Австрии. В колониальной сфере Франция пошла на уступки в вопросе 
о статусе итальянцев, проживающих в Тунисе, а также передала Италии некоторые 
участки территории, тянущиеся полосой вдоль границ Ливии и Сомали, и 20 
процентов акций железной дороги Джибути – АддисАбеба. Эти переговоры должны 
были подготовить почву для более официального обсуждения между Францией, 
Италией и Великобританией вопроса о создании общего фронта против растущей 
германской угрозы. В последующие месяцы все это было перечеркнуто, однако, 
агрессией Италии в Абиссинии.
      * * *
      В декабре 1934 года произошло столкновение между итальянскими и 
абиссинскими солдатами возле колодца УалУал, на границе между Абиссинией и 
Итальянским Сомали. Оно было использовано Италией в качестве предлога для 
заявления перед всем миром своих притязаний на Эфиопскую империю. Таким образом,
 в дальнейшем проблема обуздания Германии в Европе была осложнена и запутана 
судьбой Абиссинии.
      В этой связи следует остановиться еще на одном событии. По условиям 
Версальского договора население Саарской области, этого маленького клочка 
германской территории, обладающего богатыми угольными месторождениями и важными 
металлургическими заводами, должно было по истечении 15летнего срока решить 
путем плебисцита, желает ли оно возвратиться в лоно Германии или нет. Плебисцит 
был назначен на январь 1935 года. В исходе его сомневаться не приходилось. 
Большинство, безусловно, должно было проголосовать за возвращение Саара в лоно 
германского отечества. Несомненность такого исхода подкреплялась еще и тем 
фактом, что Саарская область, хотя она и управлялась номинально комиссией Лиги 
Наций, на деле находилась под контролем местного центра нацистской партии.
      Плебисцит состоялся 13 января 1935 года под наблюдением международной 
комиссии, в которой были и английские представители. 90,3 процента населения 
этого маленького клочка земли, вклинившегося между чужими владениями и 
являвшегося единственной, если не считать Данцига, территорией, находившейся 
под суверенитетом Лиги Наций, проголосовало за возвращение в лоно Германии. 
Этот моральный триумф националсоциализма, хотя и явившийся результатом 
нормальной и неизбежной процедуры, еще более поднял престиж Гитлера и, казалось,
 освятил его власть искренней демонстрацией воли германского народа.
      Однако доказательства беспристрастности и справедливости Лиги Наций 
отнюдь не умиротворили Гитлера и не произвели на него решительно никакого 
впечатления. Несомненно, они лишь подтверждали его мнение, что союзники – это 
вырождающиеся глупцы. Со своей стороны, он продолжал сосредоточивать свое 
внимание на главной цели – ра