читали, что президент зашел очень далеко. Он уполномочил Рейно 
опубликовать его послание от 10 июня с учетом всего, что оно означает, а теперь 
прислал этот грозный ответ. Если Франция после этого решит терпеть новые муки 
войны, то на Соединенные Штаты ляжет серьезная обязанность вступить в войну. Во 
всяком случае в этом послании имелись два момента, равносильных вступлению в 
войну: вопервых, обещание всевозможной материальной поддержки, что 
подразумевало активную помощь; вовторых, призыв продолжать борьбу, даже если 
правительство будет совершенно изгнано из Франции. Я немедленно передал 
президенту нашу благодарность и постарался также объяснить Рейно послание 
президента в самом благоприятном смысле. Быть может, эти моменты были слишком 
подчеркнуты, но необходимо было максимально использовать все, что мы имели или 
могли получить.
      
      Бывший военный моряк – президенту Рузвельту 
      13 июня 1940 года 
      «Посол Кеннеди сообщит Вам о состоявшейся сегодня встрече англичан с 
французами в Туре; нашу запись беседы я ему показал. 
      Пока мы летели обратно, было получено Ваше великолепное послание, и по 
моем прибытии посол Кеннеди мне его доставил. Оно произвело глубокое 
впечатление на английский кабинет, который желает, чтобы я передал Вам нашу 
благодарность, но, гн президент, я должен сказать Вам, что считаю 
исключительно важным, чтобы это послание было опубликовано завтра, 14 июня, с 
тем, чтобы оно могло сыграть решающую роль, изменив ход мировой истории. 
      Я уверен, что оно придаст французам решимость не дать Гитлеру возможности 
состряпать мир с Францией. Ему мир этот нужен для того, чтобы уничтожить нас и 
сделать большой шаг вперед к мировому господству. Все далеко идущие планы 
стратегического, экономического и морального порядка, которые содержатся в 
Вашем послании, могут оказаться мертворожденными, если французы сейчас выйдут 
из войны. 
      Поэтому я очень прошу, чтобы это послание было опубликовано сейчас. Мы 
вполне понимаем, что как только Гитлер убедится, что он не может продиктовать 
нацистский мир в Париже, он обратит свою ярость против нас. Мы сделаем все, что 
в наших силах, чтобы противостоять ей, и, если нам это удастся, перед нами 
широко раскроются новые ворота в будущее и все будет спасено даже в самую 
последнюю минуту». 
      
      На другой день была получена телеграмма от президента, который сообщал, 
что он не может согласиться на опубликование его послания к Рейно. По словам 
Кеннеди, сам президент хотел бы это сделать, но государственный департамент, 
вполне сочувствуя его взглядам, все же усматривает в этом серьезнейшую 
опасность. Президент поблагодарил меня за сообщение о встрече в Туре и 
поздравил английское и французское правительства с мужеством их войск. Он 
повторял свои заверения о предоставлении всех возможных материалов и снаряжения.
 Он указывал затем, что поручил послу Кеннеди довести до моего сведения, что 
его послание от 13 июня никаким образом не имело целью обязывать и оно не 
обязывает правительство Соединенных Штатов принять участие в военных действиях. 
Согласно американской конституции никто, кроме конгресса, не может брать на 
себя обязательства такого порядка.
      Президент придавал особое значение вопросу о французском флоте. Конгресс, 
по желанию президента, ассигновал 50 миллионов долларов для снабжения 
продовольствием и одеждой гражданских беженцев во Франции. Наконец, президент 
заверял меня, что он вполне понимает все значение и важность того, что я 
изложил в своем послании.
      Эта телеграмма вызвала разочарование.
      Все мы, сидевшие за столом, хорошо понимали, какому риску подвергался 
президент, поскольку его могли обвинить в превышении конституционных полномочий 
и он, следовательно, мог изза этого потерпеть поражение на приближавшихся 
выборах, от которых зависела наша судьба и многое другое.
      В своем ответе я попытался вооружить президента некоторыми доводами, 
которые он мог бы использовать, чтобы убедить других в том, какая опасность 
будет угрожать Соединенным Штатам, если падет Европа, а Англия потерпит неудачу.
 Дело тут заключалось не в чувствах – это был вопрос жизни и смерти.
      
      Бывший военный моряк – президенту Рузвельту 
      14 – 15 июня 1940 года 
      «Я благодарен Вам за Вашу телеграмму, ее решающие абзацы я передал Рейно, 
которому я перед этим внушил более радужные надежды. Я уверен, что он будет 
разочарован отказом опубликовать послание. Я понимаю все Ваши трудности с 
американским общественным мнением и конгрессом, но события развиваются вниз по 
наклонной плоскости таким темпом, что они выйдут изпод контроля американского 
общественного мнения к моменту, когда оно наконец станет зрелым. Лично я 
убежден, что в конце концов Америка пойдет на все, но дело в том, что нынешний 
момент является в высшей степени критическим для Франции. Декларация, в которой 
было бы сказано, что Соединенные Штаты в случае необходимости вступят в войну, 
могла бы спасти Францию. В противном случае сопротивление Франции может через 
несколько дней прекратиться, и мы останемся одни. 
      Нынешнее правительство и я лично никогда не откажемся послать флот за 
Атлантический океан, если сопротивление здесь будет сломлено, но в борьбе может 
наступить такой момент, когда нынешние министры уже не будут управлять делами и 
когда можно будет получить очень легкие условия для Бри