дивизия. Командир дивизии хотел возвратиться во Францию с твердым намерением 
включиться со временем в борьбу, что он, впрочем, впоследствии и сделал, 
проявив мужество и доблесть. Он позаботился о том, чтобы я смог познакомиться с 
каждым подразделением. Мне удалось привлечь на свою сторону основную часть 
обоих батальонов 13-й полубригады Иностранного легиона с их командиром 
подполковником Магреном-Вернерэ (Монклар){112} и его помощником капитаном 
Кенигом{113}, две сотни горных стрелков, две трети танковой роты, несколько 
подразделений артиллерии, инженерных войск и войск связи, несколько офицеров 
штаба и различных служб, среди которых находились майор Коншар, капитаны 
Деваврен{114} и Тиссье{115}. Таковы были мои успехи, хотя после моего отъезда 
из лагеря английские полковники Чейр и Вильяме, посланные военным министерством,
 в свою очередь собрали подразделения, чтобы заявить им буквально следующее: 
"Вы совершенно свободны в своем выборе, если пожелаете служить под 
командованием генерала де Голля. Но мы должны вас предупредить, говоря с вами 
откровенно, что если вы решитесь на это, то станете бунтовщиками по отношению к 
своему правительству". 

На следующий день я решил посетить лагеря в Эйнтри и Хейдоке, где находилось 
несколько тысяч французских матросов. Как только я прибыл, английский адмирал, 
командующий военно-морской базой Ливерпуля, заявил мне, что он против моей 
встречи с матросами, так как это может нарушить порядок. Я был вынужден уехать 
ни с чем. Несколько дней спустя мне повезло в Харроу-парке. Несмотря ни на что 
среди французских матросов возникло движение добровольцев. Несколько 
решительных офицеров, сразу примкнувших ко мне, например капитаны 3 ранга 
д'Аржанлье{116}, Витзель, Мулек, Журдан, приняли самое активное участие в этом 
движении. Офицеры и матросы трех небольших военных кораблей сразу же перешли на 
мою сторону. В их число входили подводная лодка "Рюби" (командир Кабанье), 
курсировавшая вдоль берегов Норвегии; подводная лодка "Нарваль" (командир 
Дрогу), которая немедленно после моего воззвания покинула Сфакс и возвратилась 
на Мальту (позже она была потоплена во время боевой операции в Средиземном 
море); траулер, переоборудованный в сторожевой корабль "Президан Ондюс" 
(командир Дешатр). Прибытие вице-адмирала Мюзелье{117}, которого во флоте 
многие недолюбливали за его характер и отдельные факты его служебной карьеры, 
но знания и опытность которого представляли ценность в этот бурный период, 
позволило мне поставить во главе наших зарождавшихся военно-морских сил хорошо 
знавшего свое дело и ответственного командира. В это же время несколько 
десятков летчиков, которых я посетил в лагере в Сент-Атем, объединились вокруг 
капитанов де Ранкур, Астье де Вийат, Бекур-Фош и ожидали, когда майор Пижо 
примет командование. 

Тем временем в Англию ежедневно прибывали отдельные добровольцы. Как правило 
они приезжали из Франции на судах, регулярно уходивших в Англию, или бежали на 
лодках, которые им удавалось раздобыть, или же пробирались с большими 
трудностями через Испанию, ускользая от испанской полиции, отправлявшей 
задержанных ею лиц в лагерь Миранда. Летчикам, завладевшим самолетами, вопреки 
усилиям правительства Виши удалось бежать из Северной Африки и приземлиться в 
Гибралтаре. Моряки торгового флота, случайно оказавшиеся вдали от французских 
портов, а также корабли, не подчинившиеся режиму Виши, как, например, судно 
"Капо Ольмо" (командир Вюйлемен), выражали желание участвовать в боевых 
действиях. Французы, проживавшие за границей, также предлагали свои услуги. Я 
собрал в Уайт-Сити две тысячи французов, раненных под Дюнкерком и находившихся 
на излечении в английских госпиталях, и из этого числа ко мне примкнуло 200 
добровольцев. Также на мою сторону вместе со своим командиром майором Лороттом 
перешел колониальный батальон, находившийся на Кипре, куда он был переведен из 
армии Леванта. В последних числах июня к Корнуэллу причалила целая флотилия 
рыболовных судов, доставив мне всех годных к военной службе мужчин с острова 
Сен. Наша решимость возрастала по мере того, как к нам день за днем 
присоединялись исполненные энтузиазма молодые люди. Многие из них, для того 
чтобы пробраться к нам, совершали подвиги. На моем столе грудой лежали 
прибывшие со всех концов земного шара телеграммы: отдельные лица и небольшие 
группы людей направляли мне волнующие просьбы принять их в качестве 
добровольцев. Мои офицеры и офицеры группы Спирса проявляли чудеса упорства и 
изобретательности, чтобы устроить их приезд. 

И вдруг горестное событие приостановило поток добровольцев. 4 июля радио и 
газеты сообщили, что накануне английский средиземноморский флот совершил 
нападение на французскую эскадру, стоявшую на якоре в Мерс-эль-Кебире. 
Одновременно нам стало известно, что англичане внезапно захватили французские 
военные корабли, укрывшиеся в английских портах, и насильно высадили на берег и 
интернировали - не без кровавых инцидентов офицеров и матросов. Наконец 10 июля 
было опубликовано сообщение о торпедировании английскими самолетами линкора 
"Ришелье", стоявшего на рейде Дакара. Лондонские газеты и официальные коммюнике 
стремились изобразить эти агрессивные действия как победу, одержанную на море. 
Было ясно, что у английского правительства и морского министерства страх за 
будущее, отзвуки старинного соперничества на море, обиды, накопившиеся с начала 
битвы за Францию и особенно обострившиеся в связи с перемирием, заключенным 
правительством Виши, вылились в один из тех диких порывов, когда долго 
сдерживаемый инстинкт этого народа ломает все на своем пути. 

Между тем было совершенно ясно, что французский военно-морской флот никогда не