С начала войны полковник де Голль командовал бронетанковыми частями 5-й 
французской армии в Эльзасе. В мае 1940, во время боев на реке Сомма, возглавил 
4-ю бронетанковую дивизию. Проявил большое личное мужество и 30 мая 1940 был 
произведен в бригадные генералы. 5 июня в критический для Франции дни, когда 
значительная часть французской армии была уже разгромлена фашистской Германией, 
Поль Рейно реформировал свой кабинет и включил де Голля в состав правительства 
в качестве своего заместителя по министерству национальной обороны. В первый 
момент, как рассказывают некоторые очевидцы, де Голль даже отказался прибыть с 
фронта в Париж, но затем, вследствие настояний Рейно, 6 июня прибыл в здание 
Министерства национальной обороны на улице Сен-Доминик{26}. Известно, что 
вскоре по его прибытии между ним и генералом Вейганом - главнокомандующим - 
произошел публичный бурный скандал по вопросу о руководстве военными действиями.
 Де Голль упрекал Вейгана в том, что он допустил чрезмерную растянутость линии 
обороны, и предлагал собрать механизированные силы, чтобы ударить на слабые 
пункты немцев и ответить контратаками на атаки{27}. 

8 июня, в день, когда впервые собрался новый состав кабинета Рейно, де Голль 
был направлен премьером в Лондон с поручением поддерживать связь между 
французским и английским правительствами. Выполняя это поручение, в последующие 
дни де Голль несколько раз летал в Лондон и в различные французские города, в 
которые в те катастрофические дни перебиралось французское правительство. 
Именно тогда де Голль привез во Францию выработанный Корбэном, Монне и 
Ванситтартом и одобренный Черчиллем проект так называемого органического 
слияния Франции и Англии, ставивший Францию в вассальную зависимость от Англии. 
Де Голль, как он пишет в своих мемуарах, весьма критически относился к 
содержанию этого документа, но в тех условиях предложение об органическом 
слиянии рассматривалось им как средство подтолкнуть французское правительство, 
и в частности Поля Рейно, к активному сопротивлению, дабы предотвратить 
капитуляцию. После отклонения этого проекта французским правительством де Голль 
на английском самолете покинул Францию, где еще шли бои с немцами, и 
обосновался в Лондоне, откуда 18 июня обратился по радио ко всем французам, 
которые находятся на британской территории или могут там оказаться в будущем, 
призывая их установить с ним контакт для продолжения борьбы против фашистской 
Германии. 

Совершив этот акт, де Голль порвал с петеновской Францией и отказался 
подчиняться приказу о возвращении. Как явствует из приложенных к мемуарам де 
Голля документов, он был привлечен к суду и заочно приговорен к смертной казни. 


Обратившись с призывом к французам 18 июня, де Голль трезво оценивал 
международную обстановку и не был ослеплен создаваемым Гитлером в Европе "новым 
порядком", в непрочности которого он не сомневался. "Эта война, говорил де 
Голль в своем обращении, - не ограничивается лишь многострадальной территорией 
нашей страны. Исход этой войны не решается битвой за Францию. Это мировая война.
 Невзирая на все ошибки, промедления, страдания, в мире есть средства, 
достаточные для того, чтобы в один прекрасный день разгромить наших врагов". 

После подписания Францией капитуляции, 23 июня 1940 английское правительство 
разорвало дипломатические отношения с правительством Петена и заявило о 
признании де Голля главой "свободных французов". 7 августа 1940 между Черчиллем 
и де Голлем было заключено соглашение, определившее порядок формирования 
французских вооруженных сил, систему их финансирования и характер отношений с 
английским правительством. В ведение де Голля были переданы находившиеся в 
Англии французские воинские части. 

Вот что пишет Жак Сустель о де Голле в этот период: "Очень высокого роста, 
худощавый, монументального телосложения, с длинным носом над маленькими усиками,
 слегка убегающим подбородком, властным взглядом, он казался намного моложе 
пятидесяти лет. Одетый в форму цвета хаки и головной убор того же цвета, 
украшенный двумя звездами бригадного генерала, он ходил всегда широким шагом, 
держа, как правило, руки по швам. Говорил медленно, резко, иногда с сарказмом. 
Память его была поразительна. От него просто веяло властью монарха, и теперь, 
как никогда, он оправдывал эпитет "король в изгнании". 

Вначале за де Голлем пошло сравнительно незначительное количество французов, 
находившихся вне пределов Франции. "Я считал, - писал де Голль в "Военных 
мемуарах", - что навеки будут потеряны честь, единство и независимость Франции, 
если в этой мировой войне одна лишь Франция капитулирует и примирится с таким 
исходом. Ибо в этом случае чем бы ни кончилась война, независимо от того, будет 
ли побежденная нация освобождена от захватчиков иностранными армиями или 
останется порабощенной, презрение, которое она внушила бы другим нациям, 
надолго отравило бы ее душу и жизнь многих поколений французов". Он был 
убежден: "Прежде чем философствовать, нужно завоевать право на жизнь, то есть 
победить". В ноябре 1940 "Свободная Франция" располагала 35 тысячами человек, 
20 военными кораблями, 60 торговыми судами и тысячей летчиков"{28}. Из крупных 
политических деятелей того времени к де Голлю не примкнул почти никто. Его 
сторонниками и ближайшими помощниками стали люди, не пользовавшиеся тогда 
никакой известностью во Франции.