придерживался, придавая большое значение и службе тыла, генерал Эйзенхауэр 
привел к победе сложную и одухотворенную машину армий свободного мира. 

Никогда не забудется, что в этом качестве он имел честь вести их на 
освобождение Франции. Но так как масштабы требований великого народа находятся 
в соответствии с его бедами, вероятно, скажут также, что главнокомандующий мог 
бы лучше служить нашей стране. Если бы он, определяя свою стратегию, принял 
сторону Франции, как он приноравливал стратегию к планам англосаксонских стран, 
если бы он полностью оснастил наши части, включая тайную армию, если бы он в 
своих планах неизменно возлагал на плечи возрождающейся французской армии 
первостепенную миссию, мы с большим блеском могли бы восстановить нашу военную 
мощь и перед нами открылось бы более ясное будущее. 

Общаясь с ним, я часто испытывал чувство, что этот человек великодушного сердца 
действительно склонялся к таким решениям. Но на моих глазах он снова, как бы 
нехотя, отказывался от них. И в самом деле политика Вашингтона определяла его 
линию, предписывала ему сдержанность. Он соглашался с этим, будучи подчинен 
власти Рузвельта, а также потому, что прислушивался к советникам, приставленным 
к нему президентом, и потому что за каждым его шагом следили его коллеги - его 
соперники, - а сам он еще не приобрел в отношениях с властью той уверенности, 
которую военачальнику со временем обеспечивают оказанные им крупные услуги. 

Однако, если он порой все же мирился с тенденциями, которые вели к нашему 
оттеснению под тем или иным благовидным предлогом, могу заверить, что делал он 
это не из убеждения. Он даже - чему я сам свидетель соглашался с моим прямым 
вмешательством в его стратегические планы всякий раз, когда я исходил из 
национальных интересов. В сущности, этот великий солдат испытывал то 
таинственное влечение, которое в течение двух веков сближало наши страны в 
великих мировых драмах. Не его вина, что на этот раз Соединенные Штаты 
прислушивались не столько к голосу наших бед, сколько к стремлению 
господствовать. 

Во всяком случае, политический демарш от 19 июня, совершенный Эйзенхауэром по 
указанию свыше, произвел впечатление, противоположное тому, на какой 
рассчитывал Вашингтон. Комитет национального освобождения, узнав 21 июня о 
требованиях англичан и американцев, решил по моему предложению оставить их 
вовсе без ответа. Но оскорбленные члены Комитета довели до сведения Жиро, что 
он должен сделать окончательный выбор: либо подчиниться французскому 
правительству, либо выйти из его состава и покинуть свой пост. 

Кроме того, поскольку Жиро ссылался на неудобство, с точки зрения сохранения 
военной тайны, рассмотрения военных вопросов ареопагом из четырнадцати 
министров, было решено, как я и предлагал, организовать "военный комитет" под 
моим председательством, в состав которого входили главнокомандующий, начальники 
штабов и представители правительства. Комитет должен был решать вопросы 
организации, набора, объединения наших сил, так же как их размещения на 
различных театрах войны и на различных территориях. 

Два командующих временно осуществляли власть: Жиро по-прежнему отвечал за силы 
Северной Африки, де Голль - за все прочие, включая тайную армию. Однако 
принципиальные решения оставались за Комитетом национального освобождения, 
заседавшего теперь в полном составе. 

Этот компромисс ничуть меня не устраивал. Мне хотелось, чтобы был сделан еще 
один шаг по пути здравого смысла, а именно чтобы раз и навсегда было 
установлено единство руководства в самом правительстве, чтобы четко были 
определены функции генерала Жиро, чтобы один или несколько министров взяли в 
свои руки управление армиями, а также осуществление военной власти вне зоны 
операций, с тем чтобы слияние французских сил Северной Африки с силами 
Сражающейся Франции могло наконец осуществиться на этой основе. Но Комитет, 
хотя и видел конечную цель, был еще недостаточно решителен, чтобы идти к ней 
быстро. К тому же генерал Жиро заявил нам, что получил от президента Рузвельта 
приглашение прибыть в Вашингтон для обсуждения вопросов относительно военных 
поставок. Главнокомандующий настаивал на том, чтобы решение вопросов о 
структуре Комитета и командовании было отложено до его возвращения. Большинство 
министров склонны были медлить. А я, хотя и применился к этим преходящим 
решениям, имел вполне определенное намерение в самое ближайшее время поставить 
все фигуры на подобающие им места. 

Жиро отбыл 2 июля. Его поездка была предпринята по соглашению между 
американским правительством и самим Жиро, без консультации с Комитетом 
национального освобождения. Независимо от практической цели его поездки - а 
именно переговоры о поставках оружия для наших войск - визит Жиро расценивался 
в Соединенных Штатах как подходящий случай продемонстрировать свою политику в 
отношении Франции, подтвердить, что, обсуждая военные дела с одним из наших 
руководителей, они отказываются считать нас правительством и желают открыто 
поддерживать французского генерала, которого они уже давно избрали для операций 
в Северной Африке. Все это делалось с целью укрепить его позиции в глазах 
американского общественного мнения. Черчилль счел себя обязанным оказать 
поддержку президенту Рузвельту, обратившись к английским представителям за