Вайнант: Сколько потребовалось бы дивизий? 

Генерал: Немцы имеют сейчас во Франции от 25 до 27 дивизий. Они могут собрать в 
Германии еще около 15. Следовательно, союзные войска в начале операции будут 
иметь против себя около 40 дивизий. В этих условиях надо иметь по крайней мере 
50 дивизий, 6 или 7 из которых должны быть танковыми. Превосходство авиации 
должно быть подавляющим. 

Вайнант: Не думаете ли вы, что немцы могут снять с русского фронта значительные 
силы? 

Генерал: Если немцы углубятся в Россию, они смогут снять с русского фронта 
только несколько дивизий. Но ведь их надо переправить на Западный фронт. Вот 
тут-то авиация сможет сыграть большую роль, разрушая пути сообщения. 

Во время войны во Франции французский штаб переправлял с востока на запад около 
20 дивизий. Хотя войска перебрасывались на короткое расстояние, эта операция 
была крайне затруднена действиями немецкой авиации. В данном же случае немецкий 
штаб будет вынужден перебрасывать войска на очень большие расстояния под огнем 
союзной авиации, несравненно более мощной, чем немецкая авиация в начале 
кампании. Кроме того, силы французского Сопротивления, действующие под лозунгом 
Свободной Франции, окажут эффективную помощь в разрушении железнодорожных путей.
 

Вайнант: Может быть, немецкий штаб использует только дорожный транспорт? 

Генерал: Это мне кажется маловероятным. Перемещение на значительные расстояния 
современных крупных частей невозможно без использования железных дорог. К тому 
же неизвестно, располагают ли немцы в настоящее время необходимыми средствами 
дорожного транспорта. И, наконец, передвигающиеся по дорогам колонны войск и 
военной техники стали бы великолепной мишенью для авиации. 

Вайнант: На всякий случай следовало бы предусмотреть возможность нового 
Дюнкерка. Как это отразилось бы на моральном состоянии французского населения? 

Генерал: Общественное мнение не отнеслось бы строго к неудаче американцев или 
англичан. Французы сделали свой выбор. Почти все они желают победы союзникам. 
Но, конечно, за временной неудачей сразу же должно последовать новое усилие. 

Вайнант: Как отнеслись бы французы к высадке? 

Генерал: Как только начнется высадка, большое число французов присоединится к 
союзникам и окажет им помощь. Если страна убедится в том, что операция серьезна,
 неизбежно произойдет своего рода национальное объединение, в результате 
которого возникнет правительство. Оно сможет с помощью Объединенных Наций 
сформировать французские воинские части. 

Вайнант: Считаете ли вы, что войну можно выиграть в этом году? 

Генерал: Это зависит от того, какие средства вы готовы ввести в дело. Очевидно, 
в этом году вы не сможете развернуть максимальных усилий, что станет возможным 
только через год или два. Но я убежден, что если бы Объединенные Нации, 
располагающие достаточными силами, произвели теперь успешную высадку, война 
могла бы закончиться до конца этого года. 

Вайнант: Но если на Западе откроется второй фронт, а война все же не закончится 
осенью, считаете ли вы, что возможно удачное возобновление военных действий 
будущей весной? 

Генерал: Конечно! Но, если второй фронт откроется осенью, немцы, может быть, и 
не захотят продолжать войну. Они хорошие стратеги, лучшие в мире. Увидев, что 
дело проиграно, они отказались бы от дальнейшей борьбы и тем или иным способом 
попытались бы устранить Гитлера. Было бы создано нечто вроде правительства 
Брюнинга, и немцы запросили бы мира. 

Во всяком случае, нельзя допустить, чтобы русские вели войну одни. Если они 
выиграют ее одни, TQ станут хозяевами Европы, что обойдется дорого не только 
европейцам, но и Соединенным Штатам. Если же русские проиграют войну одни, то 
по окончании этой войны начнется новая - война между Германией и Соединенными 
Штатами, которые в таком случае будут лишены помощи России, Франции и Англии. 

Вайнант одобряет эту точку зрения. 

"Эта война, - говорит генерал, - не является единой войной. Против Германии 
ведет войну Россия, ведет войну Франция, ведет войну Англия. А теперь в войну 
вступили Соединенные Штаты. Все пошло бы гораздо лучше сразу же, сегодня же, 
если бы велась одна общая война". 

Вайнант также полагает, что между союзниками нет полного единства взглядов.