Но легко сказать - торопитесь, ведите на фронт! Министр Ингр, лондонское 
эмигрантское правительство и Пика не спешили, и такую проволочку можно было 
объяснить только злым умыслом. Скрывая свои истинные намерения, они лицемерили 
и политиканствовали. И наши люди, вынужденные бороться сразу и с врагом, и с 
такими вот соотечественниками, нередко теряли надежду и приходили в отчаяние. 

Мы были связаны с полковником Евстигнеевым, занимавшим до генерал-майора 
Панфилова пост начальника отдела внешних сношений Наркомата обороны СССР, и с 
его стороны не встречали никаких препятствий. Знали мы и о том, что делается в 
советском тылу. Я сам видел не раз, как после окончания смены к воротам заводов 
подъезжали грузовые машины и увозили рабочих, техников и служащих на всеобуч. 
Мы знали, что каждый человек, способный носить оружие, ежедневно по три часа 
занимается военной подготовкой. 

Поступали к нам сообщения и о том, как невероятно быстро растут новые заводы, 
день и ночь выпуская оружие для фронта, новую и превосходную технику: самолеты, 
танки, орудия и гвардейские минометы. И как гитлеровцы ни старались, их новинки 
так и не превзошли советские танки Т-34, реактивные минометы "катюши" и 
"андрюши". Не превзошло их и западное оружие. 

Знали мы также, что на восток - на Урал и в Западную Сибирь эвакуировано около 
1300 военных заводов и что свыше 2500 построено там вновь. 

Весь советский народ поднялся на борьбу, и против него не мог выстоять ни 
Гитлер, ни его коалиция. 

Те оптимистические выводы, которые мы, склонившись над картой, делали в вагоне 
поезда Москва - Куйбышев, были вполне реальны, хотя гитлеровцы еще наступали. 
Мы твердо верили, что в ближайшее время на фронте произойдет перелом в пользу 
Красной Армии. И, как известно, вскоре - 6 декабря 1941 года - советские войска 
остановили гитлеровцев под Москвой, разбили их и погнали. Фашисты были 
оттеснены на запад от Москвы на 200-400 километров. 

20 октября мы прибыли в Куйбышев. Туда же был эвакуирован весь дипломатический 
корпус. В декабре 1941 года в СССР приехал глава тогдашнего польского 
эмигрантского правительства, находившегося в Лондоне, генерал В. Сикорский. 
Премьер-министр желал проинспектировать армию Андерса, расквартированную в 
районе Бузулука. Наша военная миссия предложила мне сопровождать его. Такой 
"чести" я удостоился, очевидно, потому, что в 1939 году силами чехословацкого 
легиона организовал противовоздушную оборону города Тарнополя, за что был 
награжден польским военным крестом. Были приглашены также представители 
остальных союзнических военных миссий в СССР. Я воспользовался случаем и поехал 
в Бузулук - в город, где нам предстояло формировать чехословацкие воинские 
части. Генерала Сикорского сопровождали начальник отдела внешних сношений 
Наркомата обороны СССР и заместитель Народного комиссара иностранных дел 
Советского Союза. Последний попросил председателя Бузулукского городского 
Совета товарища Иванова освободить для нас на Первомайской улице школьное 
здание и подготовить несколько помещений в других местах. Но к этим 
подробностям я еще вернусь, а пока продолжу рассказ о рождении нашей первой 
воинской части в Бузулуке. 

Итак, 12 декабря 1941 года я с полным основанием мог доложить военной миссии в 
Куйбышеве: "Обеспечены казармами для одного батальона (1100 человек) и запасной 
роты (300 человек)". 

Первая поездка в Бузулук была полезной для меня еще и потому, что мне 
представилась возможность побывать на торжественном приеме, устроенном 
генералом Сикорским в честь польской армии. Я и по сей день будто вижу перед 
собой представителей всех союзнических военных миссий, генерала Сикорского и 
Андерса... Как мастерски умели они лгать! Как ловко действовали против 
Советского Союза, как желали от всей души, чтобы он провалился сквозь землю, 
как подло злоупотребляли искренним доверием советских людей! Противно 
вспоминать об этом, но подобный урок не прошел для нас даром. Однако и к этой 
теме я вернусь позднее, при иных обстоятельствах. 

В Бузулуке я покинул свиту генерала Сикорского и, не приняв участия в смотре 
польских дивизий, занялся подготовкой помещений для нашей части. 14 декабря 
1941 года я возвратился в Куйбышев. Зденек Фирлингер, всегда и во всем охотно 
шедший нам навстречу, отвел в здании миссии временное помещение для 30 человек. 
Это было весьма своевременно, поскольку в конце ноября и начале декабря к нам 
стали прибывать первые добровольцы. Если среди них попадались больные, мы их 
тотчас же отправляли в советские больницы на излечение. 

2. В Бузулуке 

К середине декабря 1941 года был уже детально разработан договор о создании на 
территории Советского Союза чехословацких воинских частей. Вскоре переговоры с 
нашими официальными лицами повел преемник полковника Евстигнеева генерал-майор