государственной границе и продвигаются по территории Чехословацкой Республики. 

Несколько позже к границе вышли и другие разведывательные группы. 

Радостный, долгожданный день наступил. 

Преодолев сопротивление отдельных групп, оставленных противником для обороны 
Дукельского перевала и прикрытия отхода своих войск, части 1-го Чехословацкого 
армейского корпуса около 8.00 пересекли чехословацкую государственную границу и 
перешли к преследованию отступающего противника. К полудню того же дня была 
освобождена первая словацкая деревня - Вышний Комарник, а вскоре и Нижний 
Комарник. 

Ворота в Чехословакию были открыты. Советские войска, а вместе с ними наш 
армейский корпус принесли через Дукельский перевал желанную свободу 
чехословацкому народу. 

Это знаменательное событие произошло 6 октября 1944 года. 

Я медленно подошел к тому месту, где рядом с пограничным столбом развевался 
чехословацкий Государственный флаг. Один из наших пограничников целовал его. 
Все бойцы и офицеры чувствовали себя в этот момент самыми счастливыми людьми в 
мире. Мы с гордостью наблюдали за войсками, проходящими через нашу границу. Они 
шагали так легко и бодро, как будто это не они целый месяц вели труднейшие бои 
в поросших лесами Карпатских горах. С какой гордостью и радостью отдавали они 
сейчас честь Государственному флагу Чехословацкой Республики. 

Мы гордились теми, кто ушел вперед и в нескольких километрах от границы выбивал 
гитлеровцев с территории нашей страны. Мы гордились и теми, кто не дожил до 
этой счастливой минуты. И все мы чувствовали и чувствуем ныне безмерную 
признательность к советскому народу, к советским воинам, без чьей помощи нам 
никогда не удалось бы вернуться на родину. 

Я подошел к Государственному флагу и поцеловал его. Меня охватило невыразимое 
чувство глубокого счастья. Об этом дне я мечтал и ждал его долгие годы. 

Затем я пошел отдать последний долг воинам корпуса, павшим в первые часы боев 
на нашей территории, на первых метрах родной земли. Их принесли и положили 
неподалеку от пограничного столба, где реял Государственный флаг Чехословацкой 
Республики. Среди погибших был командир 1-й бригады генерал Сазавский. Вместе с 
первым эшелоном перешел он границу, водрузил Государственный флаг, поцеловал 
его, от имени своих боевых друзей отдал ему честь и поспешил вперед, чтобы 
продолжать руководить боевыми действиями бригады. Но в нескольких метрах от 
границы, уже на нашей земле, его машина подорвалась на противотанковой мине. В 
лице генерала Сазавского мы потеряли мужественного и прекрасного командира. 
Недолго, но хорошо командовал он бригадой. 

Знамя свободы, которое генерал Сазавский водрузил у пограничного столба на 
Дукле, его бойцы донесли до освобожденной Праги. И в последующих боях они 
отомстили за смерть своего командира, за смерть тех, кто погиб еще у Соколово, 
Киева, Фастова, Руды, Белой Церкви, Жашкова, в Карпатах. 

- Какие чувства испытываете вы, товарищ генерал, в этот памятный день? - 
обратился ко мне с вопросом корреспондент газеты "Красная Звезда" товарищ Шипов.
 Я ответил. А 15 лет спустя мне стала известна причина того, почему в советских 
газетах не появилось сообщение об этой беседе. В 1959 году полковник Шипов 
прислал в Чехословакию письмо, в котором писал: 

"На рассвете 6 октября мне довелось стоять рядом с чехословацкими друзьями у 
восстановленного пограничного столба с гербом Чехословацкой Республики под 
аркой со словами: "Спасибо вам, братья-красноармейцы! Чехословакия приветствует 
и благодарит своих освободителей!" 

В тот же день я получил интервью у генерала Л. Свободы. Текст интервью на 
русском языке был передан в "Красную Звезду" военным телеграфом, а подлинник - 
на чешском языке - я вручил одному летчику, державшему путь на Москву. Но в 
этот раз мне сильно не повезло. Спустя сутки с лишним мне принесли телеграмму, 
в которой говорилось: "Из Олень. Орден. Корреспонденту Красной Звезды ч/Комету. 
Ваш HP 104 в Москву еще не передана за неимением связи с Флейтой. ДС Олень. Прд 
Журавский". Это еще не все. Как выяснилось впоследствии, самолет, с которым я 
отправил подлинник интервью, сделал вынужденную посадку... 

Пришло интервью в Москву с большим опозданием и по этой причине уже не было 
опубликовано в газете. 

Было оно положено в мою корреспондентскую папку и хранилось в ней до сих пор. А 
сейчас, перебирая свой архив, я увидел этот документ и подумал: а ведь он может 
представлять интерес для наших чехословацких товарищей..." 

Вместе с этим письмом пришел и текст моего ответа на вопрос товарища Шипова: