которых несопоставимы с трудностью этого шага». 
      Русту, настроенному недостаточно радикально, вновь дали понять, что 
сказано слишком много слов и теперь пришла пора действовать. Из-за 
медлительности министра к осуществлению перечисленных мер стали привлекать 
местную полицию. Руста же предупредили, что необъяснимая задержка уже начала 
вызывать подозрение гестапо. Министр понял: его жизнь оказалась под угрозой, 
ему остается только подчиниться и проявить себя последовательным и ревностным 
членом НСДАП. 
      Что касается министра по делам церкви Ганса Керла, то Борман не 
воспринимал его всерьез. Керл разрывался на части в тщетных попытках установить 
баланс между радикальными антихристианами из НСДАП, сочувствующими нацизму 
христианами и упорствующей церковью. Его министерство постепенно превратилось в 
небольшое бюро, а сам министр оказался не в силах что-нибудь исправить. Однако 
он не хотел сдаваться и, не желая присоединиться ни к одной из сторон в ущерб 
другим, издал в небольшом агентстве книгу «Вероисповедание и религия», в 
которой изложил свою точку зрения. Не прочитав из этой книги ни строчки, в 
октябре 1939 года Борман продиктовал письмо Керлу, обвинив автора в недопустимо 
грубом вмешательстве в область, находившуюся под юрисдикцией партии, и в 
попытке по собственному [226] усмотрению провести границу между полномочиями 
партии и церкви. Рейхсляйтер объявил ошибкой излишне поспешное опубликование 
книги, противоречившей линии НСДАП, и сообщил, что представит ее на 
рассмотрение Гитлера, ибо только фюрер вправе принимать решение о том, 
допустимо издание такого труда или нет. 
      Не трудно было догадаться, что Гитлер наложит запрет. Однако сам Керл уже 
не мог предотвратить распространение книги, и приказ конфисковать все 
экземпляры получил Гиммлер. Геббельсу пришлось дать письменные заверения в том, 
что сотрудники его министерства не принимали участия в издании книги. Никто не 
протянул Керлу руку помощи, ибо все поняли: как политический деятель он более 
не существует. Два года спустя, когда Керл умер (до конца сохранив за собой 
пост министра), Гитлер приказал воздать почести в соответствии с его высокой 
должностью, однако сам на похоронах не присутствовал. 
      В конце 1939 года опальный министр по делам церкви оказался полезным 
Борману. Розенберг решил, что наступил удобный момент самому занять место 
проповедника нацистской идеологии, таким образом еще дальше распространив свои 
полномочия «представителя фюрера по вопросам просвещения и вероисповедания». Он 
хотел расширить и усилить свое влияние, достичь уровня члена правительства. 
Название будущей должности в его мечтах звучало поистине величественно: 
«уполномоченный по защите национал-социалистского вероучения». Однако это было 
посягательством на вотчину Бормана. Сначала Гитлер, верный своей тактике, не 
препятствовал Розенбергу. Начальник рейхсканцелярии Ганс Ламмерс получил 
указание подготовить предварительный проект о полномочиях нового ведомства. В 
декабре 1939 года девять министерств, интересы которых затрагивало [227] это 
нововведение, получили копии проекта. Уже на следующий день от министров 
(естественно, к ним присоединился и Борман) поступило столько критических 
замечаний, что проект пришлось полностью переделывать. В феврале 1940 года его 
рассмотрели на правительственном совещании, причем теперь в обсуждении 
участвовали представители пятнадцати министерств. Именно Керл предостерег 
собравшихся, что назначение Розенберга, пользовавшегося в широких кругах 
репутацией ярого противника христианства, вызовет серьезное недовольство 
общественности. Немало споров вызвал вопрос о сфере деятельности нового 
ведомства. После одиннадцати дней жарких дискуссий Борман праздновал триумф: 
Розенберг повержен! Рейхсляйтер НСДАП сохранил свою роль в вопросах, связанных 
с вероисповеданием, во многом благодаря Керлу. Ламмерс сообщил Борману, что 
«Гитлер согласился с доводами министра по делам церкви», и не подписал декрет. 
Да и зачем? Почти неизвестный широкой публике — и потому остававшийся вне 
подозрений — Борман неусыпно следил за настроениями христиан и всегда умел 
повернуть дело так, как в данный момент было удобно фюреру. 
      В «Заявлении начальника штаба заместителю фюрера» от 20 февраля 1939 года 
Борман манипулировал гауляйтерами и прочими высокими партийными чинами, словно 
пешками на шахматной доске. Так, два впавших в немилость гауляйтера «восточных 
земель»{34} вскоре оказались изгнанными с высоких постов. Оба — истовый 
лютеранин, министр образования и гауляйтер провинции Южный Ганновер — Брюнсвик 
Бернхард Руст и набожный католик гауляйтер Южной Вестфалии и Силезии Йозеф 
Вагнер принадлежали [228] к когорте ветеранов НСДАП и дерзнули отказать Борману 
в признании его главенствующей роли. Впрочем, если Вагнера удалось сослать на 
должность уполномоченного по ценообразованию (к тому времени это ведомство тоже 
подчинялось непосредственно Борману), то Бернхард Руст продержался в кресле 
министра до 1940 года. 
      Шеф организационного отдела НСДАП Роберт Лей вынужден был признать 
превосходство Гесса как официального заместителя фюрера. Однако он считал 
недопустимым, чтобы в решении кадровых и политических вопросов конкуренцию ему 
составлял еще и начальник штаба, учрежденного при заместителе фюрера. В конце 
1939 года Лей разразился длинным письмом в адрес Гесса, подчеркивая, что во 
избежание хаоса каждому рейхсляйтеру необходимо строго придерживаться рамок 
собственной юрисдикции. «Как заместитель фюрера, Вы занимаете руководящее 
положение по отношению ко всем рейхсляйтерам, но эти должностные права отнюдь 
не делегируются чиновникам Вашего аппарата. Поднятый мною вопрос требует 
принятия решения лично Вами, поскольку не может находиться в компетенции 
политических руководителей одного со мною ранга». 
      Лей не преминул напомнить, что, вопреки сложившейся системе, «Борман