Расчеты Гитлера зиждились на том, что после провала второго фронта 
Рузвельт и Черчилль проиграют выборы в своих странах и на смену им придут менее 
решительные политики. Итогом стал бы развал коалиции. Потеряв поддержку 
союзников и встретив непреодолимую оборонительную систему на подходах к Украине,
 Сталин, по их мнению, должен был согласиться на переговоры, в результате 
которых Гитлер планировал оставить за собой Прибалтику, Украину и Белоруссию. 
Передышка позволила бы расправиться с англичанами и накопить силы для нового 
рывка на Восток. 
      Однако германское контрнаступление под Курском полностью провалилось и 
превратилось в новое сокрушительное поражение. Один из арестованных советских 
агентов сбежал и, добравшись до законсервированного передатчика, сообщил в 
Москву о провале разведывательной сети и о радиоигре Мюллера, — планы рассорить 
союзников пошли прахом. Англичане же, столкнувшись с чрезвычайной 
оперативностью германских субмарин, топивших даже [6] конвои, несколько раз 
резко менявшие курс согласно вновь поступавшим приказам, догадались о наличии 
станции радиоперехвата и сумели обнаружить ее. В 1943 году расположенный в 
Голландии радиокомплекс был уничтожен в результате массированного налета 
британской авиации. 
      «Теперь уже никто не согласится на мирные переговоры с нами», — заключил 
Гитлер в конце 1943 года. 
      К тому времени Борман уже заручился согласием крупнейших германских 
промышленников и финансистов в осуществлении плана подготовки «четвертого 
рейха» — плана послевоенного возрождения Германии. Он изолировал Гитлера от 
своих главных конкурентов и бдительно оберегал свое привилегированное положение 
при фюрере. Поняв, что будущее не сулит хозяину благоприятной перспективы, 
Мартин Борман приступил к закладке фундамента собственного рейха. Талантливый 
организатор и опытный финансист, он намеревался взять реванш в послевоенной 
битве на финансовом фронте. К лету 1944 года были определены основные методы 
маскировки германских капиталов и каналы перевода их за рубеж. Главенствующую 
роль партии и лично Мартина Бормана никто не ставил под сомнение, ибо только 
этот человек, сконцентрировавший в своих руках всю реальную власть в 
государстве, мог по собственной воле решать, кого вознаградить наибольшим 
набором прав и привилегий для подготовки к «жизни после смерти». Его проект 
сулил гигантам вроде империй Круппа и «И. Г. Фарбениндустри» радужные 
перспективы в послевоенной Европе. 
      Конечно, многие крупнейшие корпорации могли сберечь значительную часть 
своих богатств и без поддержки Бормана. Несмотря на закон об ограничении 
экспорта капитала, они умудрялись так закамуфлировать свои операции, что 
являлись фактическими владельцами многих фирм и банков в нейтральных 
государствах. Формально во главе подобных фирм стояли граждане этих стран, но 
реально контрольные пакеты акций (или предприятия целиком) принадлежали 
германским корпорациям. Особых успехов на этом поприще добилась «И. Г. 
Фарбениндустри». Президент последней Шмиц стал личным консультантом Бормана [7] 
в подобных операциях и получил почетное звание «тайного советника» НСДАП. 
      После покушения на жизнь Гитлера (20 июля 1944 года) рейхсляйтер НСДАП 
решил, что медлить более недопустимо: при значительно возросшей вероятности 
возникновения непредсказуемых осложнений темпы экспорта германского капитала 
были явно недостаточными, следовало резко усилить эту кампанию. Согласно 
приказу Бормана, Шейд объявил на совещании в Страсбурге о том, что отныне закон 
о запрете экспорта капиталов не распространяется на флагманы германской 
экономики. Кроме 750 зарубежных фирм, куда НСДАП осуществляла перекачку денег 
централизованным образом, каждой корпорации следовало самостоятельно 
организовывать подобные «убежища» в нейтральных государствах. Филиалы 
германских фирм за рубежом предстояло преобразовать в предприятия, формально 
принадлежавшие гражданам этих стран (например, в Скандинавии наиболее 
известными из таковых являлись «Сименс» и «Бош»). «Отмытые» таким образом 
капиталы под видом инвестиций нейтральных государств поступали на международный 
финансовый рынок и шли даже на вложения в американские фирмы (путем 
приобретения акций на бирже Нью-Йорка). 
      Почти неизвестный широкой общественности Германии, тщательно скрывавшийся 
в тени фюрера, рейхсляйтер НСДАП Мартин Борман сконцентрировал в своих руках 
почти все рычаги реальной власти. Руководство страной он осуществлял через 
подчиненных ему местных партийных лидеров — гауляйтеров, формально обладавших 
определенной долей независимости от центральных органов. Став доверенным слугой 
фюрера, Борман умело воспользовался возможностью от его имени управлять 
деятельностью министров. Узурпировав право готовить доклады для Гитлера по всем 
вопросам не только партийного, но и государственного управления, рейхсляйтер 
НСДАП тонко манипулировал фюрером, терпеливо добиваясь своих целей. В итоге 
Мартин Борман стал могущественнейшим серым кардиналом в истории XX века: 
действуя от имени нацистского вождя, он почти никогда не брал на себя 
персональную ответственность [8] за принятие решений, вынуждая других 
руководителей издавать и подписывать нужные ему приказы и законы. Лишь изредка 
его виза, свидетельствовавшая об одобрении партией тех или иных действий, 
появлялась на документах государственного и политического значения. Обычно на 
его формальной поддержке настаивали в тех случаях, когда речь заходила о 
бесчеловечной политике геноцида в отношении «низших рас» (даже такие 
отъявленные палачи, как Гиммлер, Гейдрих и Эйхман, стремились разделить с 
кем-нибудь ответственность за ужасные преступления). Главный кабинетный убийца, 
творивший свои преступления, не выходя из-за письменного стола, никогда не 
видел воочию никого из миллионов своих жертв, представавших перед его взором