а плантациях сахарного тростника 
это 
оказалось сделать сложнее, чем в других областях сельского хозяйства, например 
на рисовых 
полях. Дело в том, что тростник нужно точно срезать у самой поверхности земли, 
не 
повредив корневую систему, но и не оставлять на стебле вегетативные почки, так 
как они, 
развиваясь, ведут к гибели сорта. Одновременно срубленный тростник надо 
очистить от 
листьев, которые не дают сахара. 

Идея создания комбайна для сбора тростника возникла во время первого визита 
Фиделя 
в СССР в 1963 году. Выполнение этой задачи было поручено специалистам 
Люберецкого 
завода сельскохозяйственного машиностроения. Но не все шло гладко. В начале 
1970–х 
годов механизировать удалось лишь погрузку и разгрузку тростника, а не все 
циклы 
сахарного производства. В 1977 году с советской помощью в городе Ольгин на Кубе 
был 
построен крупный завод имени 60–летия Октябрьской революции, производивший 600 
комбайнов в год. Это позволило более чем на 50 процентов механизировать уборку 
тростника, что, в свою очередь, высвободило сотни тысяч «мачетерос» – рубщиков 
тростника для работы в других отраслях народного хозяйства. Таких темпов 
механизации до 
этого не знала ни одна страна в мире, выращивавшая сахарный тростник. 

Бросив все силы на реализацию лозунга: «Десять миллионов тонн сахара – к 1970 
году!», правительство Кубы отдало лучшие пастбища под посевы сахарного 
тростника. И 
теперь животноводству, а следовательно, населению страны, «приходилось» 
расплачиваться 
за чрезмерное увлечение руководства страны сахарной проблемой. 

В 1971 году ЦРУ осуществило серьезную подрывную акцию в отношении Кубы, о 
которой стало известно только шесть лет спустя, в 1977 году, благодаря 
расследованию, 
проведенному журналистами газеты «Ньюсдей». Американские агенты ввезли на 
остров 

550 Из архива СВР России, Гавана—Центр. 


вирус африканской свиной чумы, который уничтожил 500 тысяч свиней – почти 
половину 
всего поголовьяуничтожил 500 тысяч свиней – почти половину 
всего поголовья551. 

Кубинцы испытывали острую потребность не только в мясе и молоке, но и в 
корнеплодах и овощах. Однако основное внимание уделялось не «поднятию» этих 
отраслей 
сельского хозяйства, а наращиванию объемов традиционных для Кубы тростника, 
кофе, 
цитрусовых, табака. Не важно, что голодало население. Ведь не овощи и 
корнеплоды, а эти 
культуры могли принести ей валюту. Фидель Кастро считал, что со всем остальным 
можно 
повременить. Вот и складывалась такая картина. В то время как все рабочие были 
брошены 
на сбор сахара и кофе, на плантациях, например, манго падали и гнили 
переспевшие плоды – 
их некому было собрать. Целыми неделями не разгружались корабли в портах, так 
как 
портовые рабочие находились на сельхозрабо–тах. По этой же причине был 
парализован и 
национализированный в 1960–х годах бытовой сектор. Не в полную силу работали 
многие 
государственные учреждения. 

Стихийные методы руководства, нереальность провозглашенных на всю страну 
экономических планов приводили к постоянной ротации кадров, потере сил и 
средств. 

Но не всё было так безнадежно. Ситуация в народном хозяйстве с помощью СССР 
постепенно выправлялась. Куба перешла к более реалистичной экономической 
политике.