десятки тысяч военных, студентов, городских рабочих, самую 
лучшую 
технику. 

Фидель Кастро рисковал самым дорогим, что у него было, – абсолютным доверием 
своего народа. Он не имел права проиграть. В противном случае он из небожителя 
превратился бы в простого смертного. Фидель личным примером показывал, как надо 

стремиться к покорению казавшейся недосягаемой планки. Причем участие Фиделя в 
сборке 
тростника не было показушным, он не красовался перед камерами, демонстрируя 
«отвагу на 
субботнике», а выбирал самую тяжелую работу. Фидель Кастро каждое утро(!) по 
четыре (!) 
часа рубил тростник и к весне 1970 года нарубил более 200 тонн. 

«Помню август 1969 года, – рассказывал Фидель о своем участии в „сахарной 
жатве“. – 
Я выбрал место недалеко от столицы. Каждое утро я выезжал туда очень рано. 
Несожженный тростник был зеленым, раннего сорта, высокой урожайности, с высоким 

промышленным выходом. Я рубил в течение четырех часов подряд, не останавливаясь 
ни на 
минуту. Кто–то другой затачивал мачете. Ни разу я не нарубил меньше 3—4 тонн в 
день. 
Затем я мылся, спокойно обедал и отдыхал где–нибудь поблизости. Я заработал 
несколько 
бонов в знаменитую сафру (сахарная жатва. – М. М.) 70–го года. Мне тогда только 
что 
исполнилось 44 года. Остальное время, вплоть до сна, я посвящал своим 
революционным 
делам. Я перестал рубить тростник, когда поранил левую ногу. Острый мачете 
проткнул 
сапог. Страна поставила задачу произвести 10 миллионов тонн сахара и примерно 4 



миллиона тонн мелассы в качестве субпродукта. Эта цель так и не была достигнута,
 хотя мы 
приблизились к ней»приблизились к ней»541. 

Куба действительно вышла на сафру 1970 года, как на последний бой. Только 10—15 

процентов были профессиональными рубщиками, остальные 85—90 процентов – 
рядовыми 
гражданами, которые не за деньги, а за идею вышли на сахарные поля, поверив 
своему 
«верховному вождю». 

Однако по мере того, как неумолимо приближалась столь долгожданная дата – 1970 
год, становилось ясно, что поставить рекорд, вероятно, не удастся. Старым 
заводам не 
хватало мощности, а часть закупленного за границей нового оборудования не 
прибыла 
вовремя. Средства, которые выделялись Кубинским государством на реконструкцию 
сахарозаводов, оказались освоенными наполовину. В результате, несмотря на 
героические 
усилия кубинцев, план по переработке сахара был сорван. 

К сожалению, усилия кубинцев часто пропадали даром из–за плохой организации 
труда, из–за нечеткой постановки задач и целей и из–за их многообразия. Так, 
например, 
призыв Фиделя Кастро направить в Камагуэй 50 тысяч добровольцев в некоторых 
районах 
выполнялся только в принудительном порядке. Постоянное отвлечение 
квалифицированной 
рабочей силы на сельскохозяйственные работы стало вызывать протест населения, 
чего не 
наблюдалось раньше. Студенты стали возмущаться тем, что их часто отрывают от 
учебы. 
Бесконечные призывы и лозунги кубинских руководителей порождали сомнения в 
целесообразности поставленных «задач десятилетия». Среди военных пошли 
разговоры о 
том, что хотя старый строй и был плох, но зато были еда и одежда, а не лозунги 
и 
общественная работа. 

Порой кубинские руководители, пытаясь отличиться, издавали абсурдные 
распоряжения. Глава МВД, например, приказал сотрудникам своего ведомства 
приходить на 
службу в военной форме, но при этом запретил им в форме стоять в очередях в 
магазинах