. 
Вначале 
нам надо было отказаться от социализма; позже порвать все отношения, как 
экономические, 
так и остальные, с СССР. Они каждый раз посылали новое требование после того, 
как нас 
изолировали; после Октябрьского кризиса они искали новых проблем. Почти всегда 
были 
требования в отношении Латинской Америки, где тогда шли войны за независимость: 
Куба 
должна была прекратить любую поддержку революционерам <…> Мы – островная 
страна, и чем больше Соединенные Штаты хотят нас изолировать, тем больше мы 
«Претензии североамериканцев к Кубе были 
различны, они постоянно менялись, и каждый раз от нас требовали чего–то нового. 
Вначале 
нам надо было отказаться от социализма; позже порвать все отношения, как 
экономические, 
так и остальные, с СССР. Они каждый раз посылали новое требование после того, 
как нас 
изолировали; после Октябрьского кризиса они искали новых проблем. Почти всегда 
были 
требования в отношении Латинской Америки, где тогда шли войны за независимость: 
Куба 
должна была прекратить любую поддержку революционерам <…> Мы – островная 
страна, и чем больше Соединенные Штаты хотят нас изолировать, тем больше мы 

связываемся с остальным миром»536. 

Ссора сразу с двумя могущественными державами для маленькой страны была 
самоубийственной. Кастро отмечал, что 1968 год стал самым тяжелым в истории 
революции. 

Конечно, это было обусловлено и внутренними трудностями, и серьезными трениями 
с 
Москвой. Скорее всего, благодаря советским дипломатам и разведчикам, работавшим 
на 
Острове свободы, властная советская элита не отвечала «строптивому Фиделю как 
следует». 
Они сумели увести его и Кубу из–под «идеологического огня», исходящего со 
стороны 
соответствующих структур ЦК КПСС. 

Да и не Куба была головной болью Советского Союза в тот момент. Гораздо большие 

проблемы вызывала ситуация в Чехословакии, где леворадикальные настроения 
усилились 
до такой степени, что, по просьбе местных властей, пять стран социалистического 
лагеря во 
главе с СССР ввели в Прагу свои войска. 

Не было бы счастья, да несчастье помогло. Чехословацкий кризис в августе 1968 
года 
дал Фиделю возможность с честью выйти из тупика, куда он сам себя загнал. Он не 
мог не 
понимать, что дружба с СССР в конце 1960–х годов была ему необходима как 
никогда за 
десять лет революции. И Фидель Кастро обратил кризис в отношениях Москвы и 
Праги в 
свою пользу. 

Весть о вступлении войск стран—членов Варшавского договора в Чехословакию была 
воспринята на Кубе как гром среди ясного неба. Кастро не сочувствовал чешским 
«ревизионистам», как, например, французская и итальянская компартии. Он 
выступал 
против правых тенденций, которые, по его мнению, угрожали социалистическому 
строю в 
этой стране. Но в Гаване никто не ожидал, что страны соцлагеря предпримут такие 

решительные меры. 

Кубинцы ждали официальной реакции своих властей на ввод войск в Чехословакию, 
но 
Фидель мудро занял выжидательную позицию. Хотя признаки того, что он не осудит 
действия пяти стран Варшавского договора, появились, когда Комитетам защиты 
революции 
было поручено провести собрания на низовом уровне, с тем чтобы выяснить, что 
думает 
народ о событиях в Чехословакии. И лишь после того, как значительная часть 
кубинских 
граждан выступила с поддержкой действий СССР и